Небо без имени, где-то

[Кукулькан]

Замок

камыш тускнел и пригибался к почве
в повадках птиц читалась суета
от сих границ и до природы
невидимой людским глазам

долина тишины вступала в осень,
а по тактильным чувствам в край зимы
нежданной гостьей для земной юдоли
для зАмка, что построен на крови

румынский страж готов впускать озноб
тем более, что сам он был из тени,
он сам себе судьбу свою отмерил -
роль палача, убийцы до поры

как мир был строг и Дух был своенравен
убранство жизни теребило ум
и ход веков по честному заставил
пересмотреть затейливость порук

трещали половицы, звук был старым
на этажах мурашило до слёз
вон там камин, да и за дверью - спальня
опочивальня, чёрт ее б унес.

...В глубинах естества понять себя желая
в квартире мир затеяв, представлял
тот замок, призрака в парадной
тебя я там искал, но не нашел тебя...

Добавлено спустя 1 час 38 минут 9 секунд:
коридорная даль туманила разум,
однодверность прихожей
и обои цвета убитого мотыля.
мне тогда казалось: «Жизнь – это радость!»,
но в голове опять замок из дождя.
Он промок, а я нет и доколе,
исхудалость прошедших лет,
косить будет эту осень,
абрикокосовую канитель.
Сироп на кухне светофором из черно-белой глины,
ты мне намедни его предлагала
сразу понял - скоро конец,
намерения скрученные проволокой из стали.
история еще не началась, а уже грустно
кто-то уже поел, а еще не довольный
это старый усач - кот, который тебя знает
по заусенцам на твоих длинных пальцах
думает, так выглядит человеческая смерть
а ты про него думаешь как о засранце
истолковать такую природу никогда не получится
мы крепко вросли в материю
как пароход «Челюскин» в лед
и в следующий раз когда мы ввяжемся в новую,
зубодробительную историю на другой планете,
пожалуй, сначала покормлю кота
чтобы понять, что Жизнь – это радость!

Добавлено спустя 25 дней 2 часа 39 минут 34 секунды:
Офисный работник

Дрожание ветки с листвой не понять - работнику офиса.
Куда так сильно рвутся стаи птиц!?
Под этот вечер силами гипофиза,
на ксерокс ляжет чистый лист.

Забыта старая тревога погодя.
И что-то не пошло в судьбе по плану.
Тогда, как помню, за окном, за нашим в офисе
Рябина, воробьев кормила слякотью.

Под тембр власти мокла мякоть ягод
И мягкость офисного тела брала верх
Тогда не знал, что все кварталы самости
Слоеным пирогом и сладким крем-брюле!

Но белым снегом крылся подоконник
В тот вечер было стыдно вспоминать,
что весь сезон, я - маятный работник
Не видел ничего, кроме бумаг!

[Кукулькан]

Летучие мыши

летели две летучих мыши, в поля на ужин
пить кровь убитых в бойне лошадей
ночи представясь, еле сдюжив
с людскими выселками - странностью долей

Смеркалось. Лист терялся в чаще
пропал в природе линий, горизонт.
Амбар был пуст, а также странен
до дрожи страшен, брал озноб.

Стрельба прошла тогда по всем районам.
Шел 41-й год, будь он неладен.
Тогда-то и зашел, в то поле, батальон
никто не выжил - полегли с конями.

Для ночи все равно - расправила крыла
какие будут дальше перспективы,
а у станицы, что подальше, в трёх верстах
Алёнка родила Алёшке сына!

Твоя природа Отче, помолчим!
Сверчки гудели, пели свои песни
там у кого-то на грудях висят кресты
с мышами каски - символ кровопийцы!

Добавлено спустя 1 месяц 3 дня 17 часов 2 минуты 28 секунд:
Весна

Замёрзшая река – печаль причала,
В повадках лодки дикая тоска…
со старой и ржавеющей лебёдки
исходит тридцать пятая весна!

Не время теребить прибрежность камня
и первый сок берез сулит:
«Тепло, надежду тонкой шалью!»
Природа суть свою вершит!

Рыбак был строг, к причалу подойдя.
ведь всё же лёд с зимою в связях,
и рыбный день без четверга,
причиной карповых исканий!

Как мир был хмур, и хрупок погодя!
Встречалось все размашисто и важно
В ту пору я любил, одну тебя
И предсказал весну по маю …

В рожденье чувств – природы дивный штрих,
Невидимых флюидов пробуждение.
Чу, зажурчат опять ручьи
и почки все набухнут от волнения!

Замёрзшим рекам перспектив тепла!
Чтоб судоходность радовала зрение
и чтоб у рыбака была уха,
со всеми четвергами, без сомнения!

[Кукулькан]

Город мертвых птиц

однажды атмосферный фронт упал
и город опустел из трезвой грусти
из уст парадных дарящих табак,
киосков намертво замученных

однажды город мёртвых птиц
поверил в то, что не было ни разу
как будто кто-то нелюдим
и кто-то этот, часть моих исканий!

сирень однажды выдумала речь -
как по весне в тумане притворяться
в дурманящий массив тепла
под колыбель Вселенской гавани

на перекрестке 40/35, на улице 8 Марта
там город прорастает из тебя
завуалированно, не случайно, в тайне
под заповедь иссохшего ключа!

Достаточно! Тревожится капель!
и кичиться последним блик на луже
послушай, завтра около пяти
ты будешь резко кем-нибудь разбуженным

до глубины встревожен как асфальт
он фотография под рамкой мертвым птицам,
а ты мой самый главный господин
не для меня, увы, порученный!

городу Л.

[Кукулькан]

Сорокоуст

Не время думать о любви, идет война!
Над партизанскими окопами туманы,
Рубаха выгорела вся, почти дотла
В воронке от безумного снаряда.

Где детвора играла в мяч - теперь пожар,
Сумбурно брошенные Судьбы в пепелище
И слезы матерей не тушат этот мрак
Скорей бы схоронить и дальше биться!

От дум войны заноза на всё тело,
Шёл сорок третий, очень важно шёл
Особенно с любовью шли метели,
Зимой на босу ногу был сапог!

Название тогда к нам прицепилось,
Мол, безнадёги дети, на войне!
Ну прям уж безнадёги - я отвечу:
«Раз третий вышли с окруженья же!»

И мысли мира ум не покидали,
Вы скажите: «Не время было думать о любви!?»
Когда штыки тела пронзали
И пули насквозь шли!

… Они ушли, а мы живём!
И Рай нам нипочём и почему-то
В груди тот самый вкус заноз,
Сороковых у мирного порога!