Чужие стихи, которые мы любим.

[nick_Luck]

Я встретился с Богом впервые в штате Висконсин, в начале осени,
Он много смеялся, курил, говорил, что Его, дескать, тоже бросили,
Говорил, не волнуйся, прорвемся, где наша не пропадала,
Я запомнил тогда глаза Его, цвета горечи и сандала.

Потом Он исчез — я не слышал о Нем года три, поменял два дома,
В третьем как-то подзадержался — авария, месяц глубокой комы,
Он появился в моей палате, как должное, принес цветы,
Ты, говорил, не умрешь в этот раз. Не ты.

После мы вместе пробыли шестнадцать месяцев, исколесили полмира,
Он говорил без умолку, рвал газеты, ругался, что люди творят кумира
Из каждого. Потом подолгу молчал, смолил за одной одну,
И, кажется, медленно шел ко дну.

Как-то расстались бездарно, Он вышел за сигаретами, а я — в Мадрид,
Тогда мне хотелось спрятаться, забыть, наконец, что и где у меня болит,
Там и пересеклись в предпоследний раз, я сразу Его узнал
Он был… Ну, Он был Богом. Где были мои глаза?

Такой получился расклад — Он стоит, прячет улыбку свою в ладонь,
Говорит «Мы давно не виделись, здравствуй, мой друг». Создает огонь
И прикуривает — как будто мы снова идем слушать новый рок,
Как будто и не было ничего. Будто бы Он — не Бог.

А я молчу, как последний дурак, сигарету изжевываю, покрываюсь потом,
Что мне сказать Ему, чтобы не вышло вычурно, не лебезить, проявить заботу,
«Здравствуй"-, мой голос срывается. Он хохочет, берет меня за плечо,
И через месяц уходит, прощаясь — «Увидимся мы еще».

Больше не виделись. Я не молюсь, не соблюдаю пост, не посещаю храм,
Я в Его честь курю, слушаю старый джаз, пью коньяк, хожу по Его следам,
И не тоскую совсем. Мне говорят, что сошел с ума, что совсем чудак —
Но Он мне сказал — мы встретимся. Будет так.

Добавлено спустя 2 минуты 7 секунд:
мы с тобой сыграли в города.
ты уехала в свой.
я в свой.

сыграли по-взрослому. навсегда.
думали все уляжется

по ночам ты слышишь вой
тебе не кажется.

( Ес Соя.)

[Lady-darkness]

Подруги.
А я всю жизнь тебя, милый, ждала,
А я надеялась, верила,
Я молилася всем святым
И звезду полярную с севера.

Я просила хоть раз упасть,
Чтобы я загадала,
Чтоб я встретила тебя...
И вот я встретила,
А подружка сказала...

Одна мне говорила - не то,
А другая говорила - держись!
Ну, а третья сказала - Лен!
Это будущая твоя жизнь!

Припев:

Одна - радовалась.
Другая - виды давала.
Третья, я думаю,
Мне завидовала.

И я вспомнила,
Как мама говорила:
Не бывает подруг
Много, моя милая.
И я вспомнила,
Как мама говорила:
Не бывает подруг
Много, моя милая.

2. А ты когда приходил домой,
Целый мир был для нас двоих,
И мы делили всё пополам,
И ты узнал ласку рук моих.

Ну, за что я теперь плачу!?
Почему Бог сейчас наказал!?
И я даже смотреть не хочу,
На кого ты меня променял.

А ведь мне говорили - не то,
Хотя другие говорили - держись!
А я верила той, что сказала, - Лен!
Это будущая твоя жизнь!

Припев:

Одна - радовалась.
Другая - виды давала.
Третья, я думаю,
Мне завидовала.

И я вспомнила,
Как мама говорила:
Не бывает подруг
Много, моя милая.
И я вспомнила,
Как мама говорила:
Не бывает подруг
Много, моя милая.

3. А я всё тебе отдала!
Всё, что в сердце вмещается.
Но вот как же ты там живёшь:
Не болит, не икается!?

А ты подруге то передай:
Пусть живёт, наслаждается.
Только есть один бумеранг -
Он всегда возвращается!

Припев:

Одна - радовалась.
Другая - виды давала.
Третья, я думаю,
Мне завидовала.

И я вспомнила,
Как мама говорила:
Не бывает подруг
Много, моя милая.
И я вспомнила,
Как мама говорила:
Не бывает подруг
Много, моя милая.
(Е. Ваенга).

[Rain1]

Ангелы собрали подписи свои
Чтобы снова воедино соединить
Тех, кто видят одинаковые сны о любви,
Но не умеют красиво любить.

А глупое сердце все же надеется
Что новый день новые слезы не принесет.
Пока молчу, ничто никогда не изменится,
Люди проходят, боль проходит. Любовь пройдет?

Кто винoвaт в моих бедax и печали?
Мой главный враг спрятан в зеркале немом
Он видит мир моими серыми глазами
И омывает их слезами перед сном.

Разве радуга боится потерять цвета?
Разве луна упадет, если ты уйдешь?
Померкнет в мраке красота,
Ты либо полюбишь, либо убьешь...

Люди дешевеют, он все дорожает,
Можно любовь на гордость променять,
100 раз полюбит и один обманет
Это равносильно больно для меня...

Невминяемая я от боли, поневоле
Этот дождь смешался с кровью, я вою
Пожалеет хоть кто-то наврядле
Сейчас я умру, но придется воскреснуть завтра.

Зачем мне кислород, если ты не дышишь?
Глаза ослепли без родного взгляда.
К чему дар речи, если не услышишь?
Мне все это не нужно, когда не будешь рядом.

Мой мир расходится по шву, я дышу
Как пережить душевную скорбь?
Я белым на черной бумаге пишу
Никто не бьет так жестко, как Любовь.

Ангелы собрали подписи свои,
А в моем сердце идет суд над собой,
Каждую ночь я сужу себя из-за любви,
Видимо я заслужила всю эту боль...

Еления Багери, 2016

[Kimi]

В нём мечта и опасность слились, превышая трафик.
Это выкидыш неба, впитавший всемирный жар.
Он молчит так устало, что тысяча биографий
Не расскажет потомкам, насколько он сердцем стар.

Он умеет смотреть прямо в душу, минуя тело.
Называть его лучшим? - И с кем же его сравнить?..
Это вряд ли любовь. Это больше, чем я хотела,
И намного сильнее того, чем привыкла жить.

Он похож на пантер - хищным бархатом тона, взгляда.
Он не склонен ко злу, но добро в нём острей клинка...
Я как будто плыву между "да!" и смешным "не надо",
И нежны мои волны... И слабость моя сладка...

Он - последний предел, он - ответ на мои вопросы.
Для его удовольствий я вывернусь в пыль и прах.
Он не золото, нет; только платина, - мудрый, взрослый.
Если ключ к бесконечности есть, - то в его руках...

...Кто-то шепчет - а ты не боишься играть наощупь? -
Он действительно может судить и готов карать...
...Не боюсь.
Потому что он видит намного больше,
Чем сама я смогла бы за всю свою жизнь сказать.

Екатерина Балахонова

[Rain1]

Забыть про всё забыть. Уйти в места,
Где небо переходит в гладь залива.
Где сосны могут иглами латать,
И душу исцелять неторопливо.

Забыть про всё. Смотреть как на камнях
Безвременье расчерчивает знаки.
И тоненькое деревце обняв,
От счастья неподъёмного заплакать.

От радости, что жизнь всегда права,
Ты ей своим рождением подарен.
Душа не умещается в слова,
Храня в себе космические дали.

А исповедь - не более, чем сон,
Который непонятной жизнью снится...
Оставь свое руно, оставь, Ясон,
Пусти в ладонь озябшую синицу.

Не слушай, как в распахнутой дали,
Извечен, потому не забываем,
Летит куда-то журавлиный клин,
Всю душу твою зовом надрывая...

Галина Стрелкова, 2016

[Lady-darkness]

Нас бьют, мы летаем.
Ты плыл в небесах, но был спущен на землю;
И раненый в сердце мечтаешь стать целью,
Но эта уловка всем битым знакома -
В любви без страховки живут миллионы.
Нас бьют - мы летаем, от боли всё выше! -
Крыло расправляя над собственной крышей.
Нас бьют - мы летаем, смеемся и плачем! -
Внизу оставляя свои неудачи.
Пусть врут, что крепчаем от новых предательств;
Подбитый изменой - не ждет доказательств;
Кто крыльев лишился - боится влюбляться,
Но должен над страхом потери подняться.
Нас бьют - мы летаем, от боли всё выше! -
Крыло расправляя над собственной крышей.
Нас бьют - мы летаем, смеемся и плачем! -
Внизу оставляя свои неудачи.
Полёты, полёты судьбы в непогоду;
Рискуют пилоты, чтоб вырвать свободу.
Чтоб вырвать свободу!
( А. Пугачева).

[Rain1]

Песком текут бесцветные недели.
Я больше не пойду тебя искать.
Живи, как хочешь, мудрый мой. Ну мне ли
Пристало тебя в чем-то упрекать?

Еще не стерся (ломка - негуманно!!!)
Твой образ: моя слабость number one…
До боли яркий и до слез туманный.
На сердце груз - а может быть, капкан.

Спокойна днем и так безумна ночью,
Случайный спутник видит в этом страсть.
И я свою любовь кромсаю в клочья -
Раз не дано к ногам твоим упасть…

Я хищница, я кошка, но признАюсь -
Привыкла по следам твоим ползти…
Люблю еще сильней… И отрекаюсь.
За то, что недосказано, прости…

Будь счастлив. Если нет - мое ли дело?
Последней откровенностью молю:
Учись порой смотреть чуть глубже тела,
Там очень ясно выжжено "люблю"…

Екатерина Балахонова, 18 марта 2008

[Лина Рин]

Счетчик секунд обнуляется с каждой зарей.
Рядом сопит заменитель того, кто «не твой».
Только не ной.
Проснись.
Очнись.
Пой. Доброе утро. Тут - Питер. Он - под Москвой.

В ухабах, в пролетах, в обрывах, в пыльных кустах
Уж давно угнездился твой первобытный страх
Тех разлук,
Чьих-то рук,
Встреч, что, может быть, никогда не произойдут.
Он – в офисе снова, ты – дома в драных носках.

Другой тихо шепчет, что ты – самый сладкий сон.
Его поцелуи вдоль шеи – сплошной озноб.
Он скучен, он сноб.
Дрожь бежит от его грубых слов,
И сорвался с дрожащих губ еле теплый стон.

Красивых слов ворох тебе говорил "не твой",
Пока ты мечтала остаться совсем одной.
Послать все к чертям.
Заново начать.
Спасенье ища, вдруг прятаться в плед с головой.

Вы оба увязли в грехе, уже не простить.
За вашими спинами взорваны все мосты.
Разбить так легко,
И вот, далеко,
Оба шепчете тем, кто рядом "Привет, не ты".

Счетчик секунд обнуляется с каждой зарей.
Рядом сопит заменитель того, кто «не твой».
Только не ной.
Проснись.
Очнись.
Пой. Слишком мал грех, ставший разлуке виной.
Ответь, только честно, разве он стоил того?

[Lady-darkness]

Южный полюс.
Южный полюс в снегах.
Южный полюс закрыт.
На торосах растут
ледяные цветы.
Опоздавших не ждут.
им без нас хорошо.
Кто из нас станет первым
кто сможет сказать
"извини, я остыл"?

Южный бег как мишень
в океане без дна.
Южный ветер плюет
солью на паруса.
Южный знает кто враг.
южный не предает.
Южный намертво впаян в твои
поднебесного цвета глаза.

Держи меня за руку долго пожалуйста
крепко держи меня я не пожалуюсь.
сердце в плену не способно на шалости
если не хочешь потери - молчи.
Я путь свой сама устелила пожарами
ядом отчаяньем страхами ранами
кровью без крови ожогами шалыми.
Не отпускай мою руку держи!

Южный полюс молчит.
мерно катит слюна
по гортани туда
где рождается звук.
Никаких новостей.
Нас берут на испуг.
Нас измором берут
никаких новостей
бьет под дых тишина.

Южный полюс закрыт
от зимы до зимы.
Безрассудочен пыл
пилигримов-юнцов.
Не дождутся весны
и рискнут на авось
и вернутся домой
поседев до корней
в платьях для мертвецов.

Держи меня за руку долго пожалуйста
крепко держи меня я не пожалуюсь.
Сердце в плену не способно на шалости
если не хочешь потери - молчи.
Я путь свой сама устелила пожарами
ядом отчаяньем страхами ранами
кровью без крови ожогами шалыми.
Не отпускай мою руку держи!

Южный полюс уснул
снами холостяка.
я все ночи к тебе
прижимаюсь щекой.
Южный нас не пустил.
Не целован никем.
Южный шанс упустил
и ему никогда
не обняться с тобой.

Держи меня за руку долго пожалуйста
крепко держи меня я не пожалуюсь.
Сердце в плену не способно на шалости
если не хочешь потери - молчи.
Я путь свой сама устелила пожарами
ядом отчаяньем страхами ранами
кровью без крови ожогами шалыми.
Не отпускай мою руку держи! ( Д. Арбенина).

[FRODO]

Жил в старой деревне отшельник-горбун,
Его опасались, его не любили.
Шли слухи о нём, будто он - злой колдун,
И люди его стороной обходили.

Бродил он с картофельным ветхим мешком,
В пальто многолетнем, изъеденном молью.
И если его провожали смешком,
Он тихо вздыхал, без обиды, но с болью.

А люди глумились, шепчась за спиной,
Рога у него, мол, под шапкою скрыты,
И оттого этот малый хромой,
Что у него вместо пальцев - копыта.

Однажды вселилась в деревню беда:
То всходы пшеницы погибнут под градом,
То летом, в июле, придут холода,
То волки порежут на пастбище стадо.

Настали тревожные, тяжкие дни -
Придётся им туго зимой без зерна.
Не зная, что делать, решили они:
"Горбун виноват! Смерть тебе, Сатана!

Пойдёмте, пойдёмте скорее к реке!
Он там, он в землянке живёт, как изгнанник.".
И двинулись скопом. И в каждой руке
Зажат был в дороге подобранный камень.

Он шёл им навстречу, печален и тих.
Он всё уже знал, он неглупый, он понял.
И он не свернул, он не скрылся от них,
А только лицо своё спрятал в ладонях.

Ни разу не вскрикнув под градом камней,
Он только шептал: "Пусть простит вас Всевышний!
Камнями - по телу, но сердцу больней.
На вас не похож, значит - злой, значит - лишний...".

Закончилась казнь. Кто-то грубо сказал:
"Давайте посмотрим уродскую спину!
Ни разу не видел такого горба!",
Пальто, всё в крови, он с убитого скинул.

В больном любопытстве томилась гурьба.
Вдруг молча, как статуи, люди застыли.
"Злой чёрт", "Сатана" прятал вместо горба
Под старым пальто белоснежные крылья...
..................***................
И мимо землянки, глаза опустив,
Проходят жестокие глупые люди.
Всевышний, быть может, им это простит,
Но ангела больше в деревне не будет...

Анна Санина-Царькова

[Rasvet]

зачем расшатывать толпу
ей что горбун, что ангел с лика
все превратит она безликим
смешает с грязью и распнет

ну что ж))
встряхнув одежды, ангел глянул
сказал люблю
пошел один
никто не знал был ли он дьявол
ночи иль дня господин

[Алькирия]

Я дверь, к которой нет ключа;
Мне жребий тягостный достался,
Мной кто-то хлопнул сгоряча
И ключ доверия сломался...
Я дверь, к которой нет ключа,
Напрасно воры по привычке
У ржавых скважин хлопоча,
Украдкой ищут к ним отмычки!
Я дверь, к которой нет ключа...
Не раз разбить меня пытались,
Ногами грязными стуча,
Но так за дверью и остались!
Я дверь, к которой нет ключа!
Зачем ключи к... открытой двери?
Войди - за ней горит свеча,
Она зовёт тебя и верит!
Ты дверь откроешь лишь любя,
Поверь, открыть меня не сложно,
Не ОТ себя!.. а НА себя!
Открой... войди! Но осторожно...

Артур Макаров

[Lady-darkness]

ЕЖЕВИКА

С урочищем зеленым споря,
Сквозь заросли, сквозь бурелом,
Река выбрасывалась в море,
Рыча, летела напролом.

А над рекою камень дикий,
Но даже камень не был пуст.
В него вцепился ежевики
Расплющенный зеленый куст.

Почти окованный камнями,
Он молча не признал оков,
Своими тонкими корнями
Прожилья камня пропоров.

…Не без опаски, осторожно
Я ветку тонкую загнул
И гроздья ягоды дорожной
Тихонько на ладонь стряхнул.
На солнце ягоды горели,
Голубоватые с боков,
Они лоснились и чернели,
Как лак на панцире жуков.

…Ты человек. Но поживи-ка!
И выживи. И много дней
Живи, как эта ежевика,
Жизнь выжимая из камней!
(Фазиль Искандер .)

БАЛЛАДА ОБ УКРАДЕННОМ КОЗЛЕ

Пока не напьются мои быки (одры! в заготовку пора!),
Мы будем курить и чесать языки, пока не спадет жара.
Мы будем курить табак городской, которому нет цены…
А вот что случилось над этой рекой за год до германской войны.
То было лет пятьдесят назад, но я говорю всегда:
Да здравствует крупный рогатый скот, а мелкий скот - никогда!
Вот так же слева шумел Кодор, но я еще был юнцом,
Вот так же мы в горы стадо вели (мир праху его!) с отцом.
За веткой черники (эх, губошлеп!) я приотстал слегка.
Но вот вылезаю я на тропу и вижу издалека:
Чужой человек волочит козла…из нашего стада козел.
Я сразу узнал козла своего, узнал и того, кто вел.
Когда-то он в доме гостил у нас. Видать по всему - абрек.
Не то из Мингрелии беглый лаз, не то цебельдинский грек.
Но мы не спросили тогда у него: кто он! куда! зачем!
Право гостей говорить и молчать не нарушалось никем.

- Стой, - говорю и навстречу ему, - это наш, - говорю, - козел.
Ты, помнишь, когда-то гостил у нас, ты с нами садился за стол.
Но мы не спросили тогда у тебя: кто ты? куда? зачем?
Право гостей говорить и молчать не нарушалось никем.

Но он усмехнулся в ответ и сказал, тряхнув на плече ружье:
- Право мое за правым плечом, и то, что я взял, - мое.
Мало ли где я гулял и пил, и съеденный хлеб не клеймо.
А то, что я съел у отца твоего, давно превратилось в дерьмо.

Как пес на поминках, блевотой давясь, я вылакал этот стыд.
Что делать? - когда говорит ружье, палка в руке молчит.
Но все же я снова напомнил ему. - Ты с нами садился за стол.
Но мы не спросили тогда у тебя, куда и зачем ты шел.

Но он толкнул меня и сказал: - С дороги, иначе конец!
Недосчитает не только козла к вечеру твой отец. -
Потом он ударил козла ремешком и начал спускаться в падь.
Что делать? - когда говорит ружье, палка должна молчать.

Но он не знал, что навстречу ему товарищ идет с ружьем.
"Ну что ж, - я подумал, - спускайся вниз, а мы наверху подождем"
Пожалуй, он слишком много сказал про стадо и про отца,
Но раз он такое все же сказал, я дело довел до конца.

И вот, когда он спустился вниз (внизу шумела река),
Навстречу товарищ спускался с горы, я видел издалека.
Я все что надо ему прокричал, я был опозорен и зол,
И голос мой, скрытый шумом реки, над вором, как ворон, прошел.

Короче, когда я спустился вниз, все было готово там.
Стоял он, словно в петле повис, и руки держал по швам.
А рядом товарищ сидел с ружьем, в тени постелив башлык.
У ног - чужой винтовки затвор, как вырванный прочь язык.
Я бросил палку. Винтовку взял, на место вложил затвор.
- Теперь, - говорю я, - тебе молчать, а мне вести разговор.

Я снял ремешок с моего козла и бросил ему: - Держи!
И если черта скрадешь в аду, своим ремешком вяжи.
Так, значит, съеденный хлеб не клеймо и право за тем, кто сильней?
Право твое за правым плечом, я буду стрелять левей!

Ослепнув от страха, попятился он к обрыву за шагом шаг,
Туда, где, давясь камнями, поток скатывался во мрак.
Я мог бы и выстрела не давать, единственного того,
Но я перед богом хитрить не хотел, я выстрелом сбросил его.

С тех пор немало воды утекло, окрашенной кровью воды.
Я знаю меру своей вины и меру своей правоты.
В меня стреляли, и я стрелял и знал предательский нож,
И смутное время меньшевиков, и малярийную дрожь.
В меня стреляли, и я понимал, что это вернется опять,
Что будут стреляющих из-за угла, из-за угла убивать.

Конечно, что такое козел? Чесотка да пара рогов.
Но честь очага дороже зрачка - наш древний обычай таков.
И если ты вор, живи, как вор, гони табуны коней.
Но в доме, который тебя приютил, иголку тронуть не смей.

С тех пор немало воды утекло, взошло и ушло травы.
Что ж, родины честь и честь очага не так понимаете вы.
У каждого времени есть свое, которое будет смешным,
Но то, что завтра будет смешным, сегодня не видят таким.
Мы гнали водку из диких груш, вы - свет из дикой воды.
Но и тогда не пили из луж идущие вдоль борозды.

Два главных корня в каждой душе - извечные Страх и Стыд.
И каждый Страх, побеждающий Стыд, людей, как свиней, скопит.
Два главных корня в каждой душе среди неглавных корней.
И каждый, Стыдом побеждающий Страх, хранит молоко матерей.

Что ж, древний обычай себя изжил, но тот ли будет рабом,
В котором сначала кровь из жил, а доблесть уходит потом.
Пусть родины честь и честь очага не так понимаете вы,
Но если сумеете вечно хранить, вы будете вечно правы.
Но правом своим и делом своим вам незачем нас корить -
Мы садим табак, мы сушим табак, мы просим у вас закурить.
( Ф. Искандер).

[Магик 3]

В один прекрасный день я все долги отдам,
Все письма напишу, на все звонки отвечу,
Все дыры зачиню и все работы сдам —
И медленно пойду к тебе навстречу.
Там будет мост — дорога из дорог —
Цветущая большими фонарями.
И на перилах снег. И кто б подумать мог?
Зима и тишина, и звёздный хор над нами!

Чуковская

[Lady-darkness]

ПРИЧИНА БОГА

Когда сквозь звездный мир, натужась,
Мы прорываемся подчас,
Пространственный и честный ужас,
Как в детстве, настигает нас.

Куда втекает эта млечность?
Что за созвездием Стрельца?
Где бесконечности конечность?
Что за конечностью конца?

Но беспредельные просторы
Рождают беспредельный страх.
И, как слепец рукой опоры,
Опоры ищем в небесах.

Тогда душевное здоровье
Всевышний возвращает нам.
Вселенная - его гнездовье,
В огнях далеких мощный храм!

И бездна не грозит, ощерясь,
И нам не страшно ничего.
Он так велик, что даже ересь
Живет под куполом его.

Дом Бога высится над нами,
Мы в краткой радости земной
Защищены его стенами
От бесконечности дурной.

КУВШИНЫ

Сквозь листья по струе луча
Жара стекает на лощины.
Кувшины моют у ручья
Три женщины, как три богини.

Берут за шиворот кувшин,
Чтоб воду выплеснуть наружу,
Как будто прошлогодних вин
Безжалостно смывают душу.

Чтоб не осталось и следа!
Звенят кувшины от затрещин!
Стекает пьяная вода
К ногам разгоряченных женщин.

Я останавливаюсь вдруг,
Внезапным сходством пораженный:
В загаре обнаженных рук
Загар кувшинов обожженных.

Работала день ото дня
В порыве творчества едином
Природа солнца и огня
Над женщиной и над кувшином.

Прекрасна древняя игра,
Где шлепают водой из ведер,
Где линии кувшиньих бедер
Идут от женского бедра.

Широкий материнский жест!
Чадохранительницы края
Винохранилища, катая,
Смеясь, купают, как невест.

ЛЕТО

Першит от влажной соли в глотке.
А ну, еще один рывок!
Я пришвартовываю лодку,
Я выхожу на старый док.

Вокруг хохочущее лето.
Мальчишек славная орда.
От наслаждения, от света
Лениво щурится вода.

Над поплавками, свесив ноги,
Усевшись поудобней в ряд,
Пенсионеры, как йоги,
Сомнамбулически молчат.

А это что? На солнце нежась,
Лежит девчонка над водой.
Ее обветренная свежесть
Прохладой дышит молодой.

Девчонка, золотая жилка,
Отчаянная несудьба,
Твоя монгольская ухмылка
Еще по-девичьи груба.

Другому нянчиться с тобою,
На перекрестках сторожа.
А я бросаюсь в голубое,
Где стынет медленно душа.

Ныряю. Скал подводных глыбы,
Знакомый с детства тайный лаз.
У глаз мелькнул какой-то рыбы
Не очень удивленный глаз.

Над сваей ржавой и зеленой
Я гроздья мидий отыскал.
Сдирая до крови ладони,
Срываю мидии со скал.

Но вот, как бы огретый плеткой,
Выныриваю по прямой,
Швыряю раковины в лодку
И отдыхаю за кормой.

Огромный, добрый и соленый,
Из голубых, из теплых вод
Промытым взором освеженный
Мир незахватанный встает.

Глазами жадно обнимите
Добычу мокрую ловца!
Напоминает груда мидий
Окаменевшие сердца.

Но, створки жесткие раздвинув
Прямым охотничьим ножом,
Я, к небу голову закинув,
Глотаю мидии живьем.

Еще останется на ужин,
На летний ужин у крыльца,
В конце концов, не без жемчужин
Окаменевшие сердца.
(Ф. Искандеров).

[Натали77]

Не отрекаюсь. Но уже не жду.
Живу как все. Дышу наполовину.
И больше не ловлю, когда иду
Твой взгляд среди других, сверлящих спину.

Не отрекаюсь. Но теперь учусь
Существовать без горьких ожиданий.
И больше, как и все, я не боюсь
Навязчивых, пустых, чужих свиданий.

Не отрекаюсь. Но зато теперь
Умею безалаберно и дерзко
Других впускать за кованую дверь
Моей души. И верить, что не мерзко.

Не отрекаюсь. Но тебя не жду.
Живу как все. Не чувствую как дышишь.
И привыкаю не искать звезду,
Которую и ты совсем не ищешь...

[karrena]

Мне звезда упала на ладошку.
Я ее спросил - Откуда ты?
- Дайте мне передохнуть немножко,
я с такой летела высоты.

А потом добавила сверкая,
словно колокольчик прозвенел:
- Не смотрите, что невелика я...
Может быть великим мой удел*.

Вам необходимо только вспомнить,
что для Вас важней всего на свете.
Я могу желание исполнить,
путь неблизкий завершая этим**.

Знаю я, что мне необходимо,
мне не нужно долго вспоминать.
Я хочу любить и быть любимым,
я хочу, чтоб не болела мать,

чтоб на нашей горестной планете
только звезды падали с небес,
были все доверчивы, как дети,
и любили дождь, цветы и лес,

чтоб траву, как встарь, косой косили,
каждый день летали до Луны,
чтобы женщин на руках носили,
не было болезней и войны,

чтобы дружба не была обузой,
чтобы верность в тягость не была,
чтобы старость не тяжелым грузом -
мудростью бы на сердце легла.

Чтобы у костра пропахнув дымом
эту песню тихо напевать...
А еще хочу я быть любимым
и хочу, чтоб не болела мать.

Говорил я долго, но напрасно.
Долго, слишком долго говорил...
Не ответив мне звезда погасла,
было у нее немного сил.

1962

А. Дольский

[Lady-darkness]

Вот ещё одна ночь. И звезда, как литая брошь..

Вот ещё одна ночь... И звезда, как литая брошь,
Потускнев на миг, покатилась на серый наст...
Кто сказал, что цена этой жизни - лишь медный грош?
За любую жизнь здесь никто и гроша не даст.

Кто сказал, что легко у незримой стоять черты,
Выбирая из многих единственно-верный путь,
А потом - отступать и сжигать за собой мосты,
Проклиная навеки всё то, что нельзя вернуть.

Каждый раз каменеть, слыша эхо своих шагов,
Постигая извечный маршрут "от тюрьмы к суме".
И, влача непосильное бремя чужих долгов,
Груз нелепых иллюзий и годы слагать в уме.

По спирали жизни карабкаться вверх, к Творцу,
И, сорвавшись вниз на последнем её витке,
В первый раз оказаться с искомым лицом к лицу.
И остаться там. Горсткой пепла в Его руке...
(С. ОС).
---------------------------------------------------------
Все обычно. Все так же...

Все обычно. Все так же, как было всегда.
Год назад... или два... Ситуация та же.
Черный контур домов, глыбы серого льда -
Неизменный колор городского пейзажа.

Ты о чем-то твердишь . Я молчу у окна.
В голове лишь расхожие фразы и штампы.
Тихо падает снег. Отражает стена
Фосфорический свет галогеновой лампы.

Все обычно. Нелепо друг друга винить,
Удивляя других широтою размаха...
Но так трудно порвать эту прочную нить
И вперед посмотреть, не почувствовав страха.

Так же трудно, как снова поверить в мечту,
Вновь свободною стать от рассудка и воли.
Все оставить как есть и шагнуть в пустоту,
И забыть обо всем, и не чувствовать боли...
(С. ОС).
----------------------------------------------
ОТРЕЧЕНИЕ

Снова приходят тени на мой порог
С той стороны, что и Солнцу не осветить..
Тысячи лет я любила тебя, мой бог,
Тысячи лет я боялась тебя любить.

Шла, как по тверди, - по воздуху, по воде
Сквозь чародейство, магию, колдовство.
Силой стихий приближала я этот день,
Силой стихий удаляема от него.

Верой единственной, целью одной жива -
Бледной сомнамбулой снова покинуть кров -
Каждую ночь я блуждала в твоих словах,
Каждую ночь понимая тебя без слов.

Ярок огонь, только время сильней огня..
Я изменяю им то, что не изменить,
С тем, кому было проще любить меня,
С тем, кому будет проще меня убить.
(С. ОС)
-------------------------------------------
А ветер кружит над степью..

А ветер кружит над степью бесцельно и хаотично,
В порывах не видя меры, в пространстве не чтя запретов,
Он думает, что всесилен, что власть его безгранична..
(Но лишь над дорожной пылью и сломленным сухоцветом).

На зависть себе подобным поднявшийся над землёю
Качим пренебрёг, казалось, законами притяженья -
Свободно скользит, не зная статичности и покоя..
(Но в силе стихийной ветра загадка его движенья).

На подвиги и утраты Всевышним даётся квота,
Прощается всё и сразу тому, кто её превысил -
И каждый, терявший имя, взамен обретает что-то,
А каждый, обретший что-то - вне действия цифр и чисел.

Пусть то, чему нет начала, не ведает окончанья,
Отвергнутый всем и всеми иную находит нишу,
Где время не существует, а истинный смысл молчанья
Откроется тем немногим, кто сможет его услышать..
(С. ОС)
-------------------------------------------------------------
Как бессмысленна жизнь в суете карнавала...

Как бессмысленна жизнь в суете карнавала:
Все смешалось, забылось, угасло, прошло...
И глазами ребенка ты смотришь устало
На лоснящийся мир сквозь цветное стекло.

Мир придуманных чувств, машинальных движений,
Неестественных поз и заученных фраз,
Где уже не поймать, не узнать отражений
В обращенных к тебе лживых омутах глаз.

Там, где каждый из нас, равноценно-блестящих,
В окруженьи зеркал, позолоты, картин,
Из фальшивого мира шагнув в настоящий,
Остается с судьбою один на один.

И нельзя отступить и сорвать эту маску -
За иллюзию счастья мы платим вдвойне...
(С. ОС).

[Алькирия]

"С ВЕЧЕРА ПОССОРИЛИСЬ СУПРУГИ..."

С вечера поссорились супруги,
Говорили много резких слов.
Сгоряча не поняли друг друга,
Напрочь позабыли про любовь.

Утром мужу на работу рано,
А на сердце — горечи печать.
За ночь глупость ссоры осознал он,
Подошел жену поцеловать.

Не спала, но все же притворилась,
Отвернула в сторону лицо.
В глубине обида затаилась,
Как удав, свернувшийся кольцом.

Дверь закрыл — ни слова на прощанье,
Со двора на окна посмотрел…
Если б они знали, если б знали,
Что ушел из дома насовсем.

А жена привычными делами,
Как всегда, своими занялась:
Детское бельишко постирала,
Борщ сварила, в доме прибралась.

Чистый пол, помытая посуда,
И с работы скоро муж придет.
— Я с ним разговаривать не буду,
Пусть прощенья просит, пусть поймет.

Гордость в сердце вздыбилась высоко:
— Первою к нему не подойду!
По ролям разыгрывалась ссора
В воспаленном дьяволом мозгу.

Шесть пробило, семь и полвосьмого…
Неподвижна дверь, молчит порог.
И в тревоге что-то сердце ноет,
Где же задержаться так он мог?

Вдруг какой-то крик и суматоха,
Чей-то голос, плачущий навзрыд,
И соседский мальчуган Алёха
Крикнул, запыхавшись: «В шахте взрыв!»

Взрыв. Совсем коротенькое слово,
Сердце будто в клочья порвало.
Нет, она к такому не готова!
Может, жив он, может, повезло.

И в слезах по улице бежала,
Вспоминая с болью прошлый день,
Как в обиде злилась и кричала,
Застилала разум злобы тень.

Заведенной куклой повторяла:
— Мой родной, о только бы не ты.
Я б к твоим ногам сейчас упала,
Прошептав короткое «прости».

Им бы знать вчера, что будет завтра,
По-другому все могло бы быть.
Смерть, как вор, приходит так внезапно,
Не оставив шанса долюбить.

Прогремит неумолимо грозно
Приговор. Его не изменить.
Исправлять ошибки слишком поздно,
С этой болью ей придется жить.

Люди, будьте к ближним своим мягче,
Относитесь с нежностью, добром
И не обижайте, а иначе
Можно горько каяться потом.

Автор: Эдуард Асадов

[Kimi]

А возраст мужчины не так уж и важен,
Года дураку не добавят мозгов.
Трусливый с годами не станет отважным,
И щедрым не будет никто из жлобов.

Мужчина иль нет, не во времени дело
В сединах поверьте критериев нет.
Мужчиной надежным, уверенным, смелым
И мальчик быть может и старенький дед.

Мужчина - не в признаках пола первичных,
Не в бицепсах и не в щетине секрет.
Мужчина - в поступках. И мне безразлично
Наличие мышц и количество лет...

Автор неизвестен