Рассказ об огненных великанах.
Добавлено: 22 июн 2016, 18:01
Вис. Хук.
1
Я люблю красный цвет. Это хорошо, потому, что вокруг меня его много. На моих руках много красного и я сам весь красный. Я огненный, источающий огромное количество тепла и немного света. Хотелось бы излучать больше света, нашей звезде, правда, свет у неё голубой, а я - красный. Мы называем нашу звезду - Вис.
Я еще маленький. Родители вылепили меня из родной, огненной Лавы, всего три века назад. Из неё мы все сотворены. Родная, горячая, пламенеющая, полная жизни. Мы состоим из Неё, мы поём Ей песни, посвящаем молитвы. Я вижу её раскаленные потоки, течения и завихрения. Перетекая по канальчикам остывшей Лавы, она издаёт приятное шипение и бульканье. Пламенное марево постоянно виднеется над ней. Марево меняет краски свечения родной огненной Лавы от оттенков алого и оранжевого до зеленого и темно-синего . Я считаю, что у меня свой подход к родной огненной Лаве, по той причине, что наверное только я провожу столько времени сидя и разглядывая Её, прислушиваясь к Её звукам.
Мне говорят, что я задумчив и наблюдателен, что не свойственно моему виду. Сам я, конечно, не имею ничего против того, чтобы отличаться, от любящих побегать, попрыгать и пострелять комьями родной, раскаленной Лавы, в других маленьких огненных великанов. Зорги, так называют наш вид наши мудрецы. Мне, в отличии от остальных, всегда было интересно призадуматься о сущности нашего бытия. Из-за этого все меня считают медлительным, но очень любят. Родители очень старались, когда лепили меня. Говорят, что они сверкали светом любви, когда их руки переплетались, меся родную огненную Лаву...
- Малыш, ты снова сидишь.
Отец стоял надо мной во весь свой огромный рост. Узор его тела, огненно красный с голубыми прожилками на черных пластинах, сверкал в своем великолепии. Образ отца вечно следует за мной, отпечатанный в моей памяти. А тут он - собственной персоной. Не поленился забраться сюда, чтобы меня проверить.
-Тебе бы надо бегать, чтобы наращивать массу, чтобы вырасти сильным на радость папе.
Отец засмеялся, зачерпнул Лаву своими большими руками и вылил на меня.
Теплая масса разливалась по моему телу, питая его и проникая под внутренние слои моего панциря. Золотые прожилки засветились ярче, пластины заалели по новому, я ощутил силу своей природы. Я стал теплее и больше, но никак не умнее. Это было приятно, но слишком привычно. Отец нежно посмотрел на меня и пошел дальше, не понимая, что у меня в мыслях, да и не очень-то интересуясь ими. Он считает себя прекрасным отцом, возможно, так оно и есть.
Что мне не нравилось, так это то, что они думают, что я их собственность. Он хочет радоваться своим сыном, ведущим себя так, как хочет он. Папа даже не скрывает этого. Таковы наши обычаи, о которых нам твердят на протяжении всей нашей юности. Родители это всё. Я, конечно, люблю своих родителей, но разве они слепили меня, чтобы я был просто тем, кем хотят они? А что они хотят? Чтобы другие смотрели на них доброжелательно. То есть, это даже не желание моего папы. Это желание толпы. И я должен этому подчиняться? Это не честно. Я не хочу бегать, я хочу размышлять. В размышлениях я чувствую, что развиваюсь. В размышлениях я чувствую, что живу. Я ощущаю себя в единстве с тем, что окружает меня. Хук движется, Хук полыхает, Хук отвечает мне. Он зовет меня. Хук - так называют мудрецы наш мир. Я слушаю движение масс Лавы, я впитываю исходящий свет, и Хук отвечает на моё мысленное внимание веселым огненным вихрем передо мной.
Как я люблю Огонь животворящий... Это обыденно, но для меня всегда, будто в новинку, чувствовать пламя и чувствовать жизнь этого пламени повсюду. Могучий и первозданный Огонь играющий, меняющий. Сама Лава соткана из него. Мое огненное сердце наполняется любовью ко всему, когда я чувствую это. К родителям, к нашему виду, к огненным вихрям и бурям, ко всем, несущимся в пламени, существам, сотворённым из родной, огненной Лавы. Даже к этому задире, Крокху.
Хотя он уж, конечно, гордость своих родителей и нашего племени. Мы с ним ровесники, нас вылепили почти в тот же день, а он уже в полтора раза больше меня. Наросты на голове всё больше, всё ярче тлеют алым цветом, глаза жёлтые, хищные, руки крепкие. Он без труда поднимает меня над собой и швыряет в поток. Ему не по нраву, что я не бегу за ним по первому зову, как другие дети, но разве я должен? Ему интересно весь день и всю ночь носиться в Лаве и бросаться в других скомканными шариками. Охотиться на мелких огненных птиц и с гордостью приносить их домой. Как будто их можно есть. Что за глупость? И его мама, его хвалит, хотя потом выбрасывает то, что он принёс, пока он не видит. И в чём смысл? Только раздутое эго Крокха.
- Кайр! – Голос мамы нельзя спутать ни с чем. Просто внезапно ощущаешь зов строгости и нежности, затем возглас в голове – Кайр!!! Иди обедать!
Я поднялся на ноги и осмотрелся. Вис окутал наш посёлок ярким голубым светом. В соединении с ярко красным пламенем Лавы, этот свет переливался необычайными красками наполнявшими долину, где мы обитали. Эта игра природы всегда завораживала меня. Я мог часами смотреть, как меняется узор света…
- Кайр!!! Мне придти за тобой? – звенело в голове. Ну почему она видит всё? И нельзя никуда спрятаться. Ещё семь веков мне терпеть эту опеку.
Я зашагал к дому, прыгая через потоки Лавы и думая о том, как же это неинтересно быть маленьким огненным великаном, которому не дают спокойно подумать о жизни.
Неподалёку, на пластину вынырнул из потока комок Лавы. Живой холмик открыл глаза и уставился на меня. Надулся, будто хотел в меня плюнуть, потом, будто передумал, и отвернулся. Эти холмики не съедобны для нас. Лава их создала для того, чтобы они очищали поток от осколков пластин, которые откалываются ночью.
Я прыгал и прыгал вниз, в нашу долину. Жалко было так быстро покидать место, на которое взбирался несколько часов, но мама есть мама, особенно когда её внимание приковано ко мне.
- кайр… - Этот голос был мне не знаком. Он доносился с другой стороны от дома. – Кайр, иди сюда… тут интересно.
Я остановился и обернулся. Никогда не слышал этот голос. Он был чужим и отдавал холодом. Он отражался в моём сознании фиолетовым цветом, который можно было наблюдать только ночью. Это говорило о природе голоса, ночной природе, и это отличалось от всего, что я слышал за всю свою короткую жизнь. За голосом стояло многое, неизвестное мне и моё сердце радостно встрепенулось от любопытства.
- Кайр, ты смел, ты сможешь то, что не смогут другие. Приди. – пропел голос.
Он льстит, он зазывает, я понимаю это, но он так отличен от всего, что окружает меня.
- Кайр, мне ещё долго тебя ждать? Что ты стоишь? – это был уже хорошо знакомый голос мамы.
Я запомнил место, где появился этот голос, и продолжил свой путь домой.
Сладкие лепестки огненных цветов таяли во рту, и я позабыл обо всех своих волнениях. Мы сидели всей семьей и поглощали то, что добыли родители за весь день.
- Почему ты так задержался на холме, Кайр? – спросила мама. Когда она смотрит на меня, я чувствую себя совершенно прозрачным. Она ловит каждую реакцию моих чувств и конечно же, она хочет знать всё. Никакого личного пространства.
- Я услышал странный голос в голове. Он звал меня к себе. – Родители нахмурились. – Это был ночной голос, фиолетового оттенка.
- Надеюсь, ты не надумал пойти туда? – Сверкнула глазами мама.
- Вообще-то мне хотелось бы. Голос хвалил меня, говорил, что только я справлюсь.
- С чем?
- Не знаю.
- Мне это не нравится, малыш, - сказал папа – После обеда покажи мне, где ты слышал этот голос.
Все мои тайны испарились в один миг. Вся таинственность тоже. Родители, как всегда вели себя крайне консервативно и при любом неизвестном элементе брали весь контроль за ситуацию на себя. Это было настолько скучно, что хотелось подрасти ещё быстрее. Не понимаю, чего они всполошились.
У зоргов нет врагов. Во всяком случае, если они и есть, то неизвестны, и с ними не встречались, однако правила нашего общества включают осторожность при неизвестных элементах. Я же, вообще не представляю, что или кто может справиться с огненным великаном. Мы меняем всё по желанию в этом мире. Мы дети Огня и наш родитель нас слушается, мы Его часть.
После короткого совещания родители решили идти со мной оба. Мать не пожелала оставаться в стороне. Видимо изучая слепок того, что я слышал, они забеспокоились, поскольку это и им было неизвестно.
По пути на холм, мы встретили мудрого Вакра.
- Норг, Сани и Кайр. Рад вас видеть. – Мудрый был раза в два больше моего отца. Примерно, на столько, же, старше. Передо мной, он возвышался как огромная, величественная, горящая скала, неприступность которой, ни у кого не оставила бы сомнений.
– Молодой Кайр, я часто наблюдаю за тобой. Ты мало бегаешь. Ты много думаешь. Пожалуй, ты напоминаешь мне себя в детстве, но твоя масса это самое важное. Если будешь лениться – твои размышления будут бессмысленны.
Каждое слово мудрого, проникало в голову так, словно огонь животворящий, не знающий преград, затем оно будто обращалось в тяжёлую и массивную Лаву и оседало в существе так, что я становился частью того, что он говорит. С ним нельзя было не согласиться. Это было словно против своей природы. Я чувствовал всё, что он хотел, чтобы я чувствовал, а при попытке узнать его, видел только непроницаемую, совершенную огненную стену уходящую в бесконечность.
- Спасибо, мудрый Вакр, за совет – пропел я, соблюдая строжайший этикет.
- Мы говорим с ним, о мудрый. – сказал отец – Мы справляемся.
- Надеюсь. Что заставило вас нарушить ваш режим дня? Я чувствую беспокойство.
- Молодой Кайр услышал странный голос – ответила мать.
Мудрый Вакр посмотрел на меня. Если при взгляде матери я чувствовал себя прозрачным, то при взгляде мудрого я себя ощутил бестелесным продолжением его мысли. Мы все – одна система, один организм, но почувствовать того, кто старше – очень трудно, а пока ты маленький – у тебя просто нет секретов и это факт.
- Подобный голос я не слышал. Это очень странно, молодой Кайр, очень странно. – мудрый задумался – Я пойду с вами, заключил он.
Дойдя до места, нам не пришлось ждать.
- Я знал, что ты справишься, Кайр. – Голос блеснул в моём сознании, словно луч Виса, только холодный. Кажется, впервые в жизни я ощутил настоящий страх. - Ты привёл своих родителей. Ты привёл даже одного из мудрых. Я знал, что ты не подведёшь меня. Ты прекрасен.
Я стоял и слушал там, где вынырнул тот живой холмик. Позади меня стояли мои родители и мудрый. Они вслушивались. Вслушивались в моё восприятие, и их выражение становилось всё тревожнее.
- Шал Мос. – сказал мудрый Вакр. - Мы знаем подобное из пророчеств. Существа без Огня. Этот голос подходит по описанию. Молодой Кайр, ты стал участником пророчества. Ты должен его узнать, но ты не должен им делиться с другими молодыми зоргами. Слушай внимательно:
Шал Мос лежит в глубинах Хука.
Его творимое добро,
Постигнут Зорги в своё время,
Печальной ночью темной.
И пусть цветут цветы Огня,
Когда придёт наш час.
Мы расшевелим этот мир,
Для нас.
Даже мы, дети, знали о пророчествах безумного Согара, который исчез около века назад. Огненный великан, который поднял гору огня, чтобы на ней написать своим огнём то, что он видел. Эта гора находится далеко от посёлка, и родители не позволяют нам приближаться к ней настолько, чтобы прочесть хоть слово. Согара назвали безумным, поскольку он стремился покончить с собой, но его уважали. В конце концов, он исчез.
- Кайр. Приведи ко мне мудрого. – голос стал холоднее и настойчивее, но я был с родителями и с мудрым. Мне нечего было бояться, но всё равно мне пришлось убеждать себя в этом. Я пересказал мудрому Вакру просьбу голоса. Я увидел на лице Вакра знакомое мне чувство – любопытство. Видимо я действительно схож с ним по поведению.
В это время, на красном горизонте вспыхнуло фиолетовое марево. Я вгляделся в него и осознал путь, который нам надо было пройти, чтобы достигнуть цели. Словно весь окружающий мир отделился от меня и я остался один вместе с этим видением. Только я, фиолетовое свечение и путь, который предстояло пройти. Меня безудержно тянуло туда, сквозь красивые блики Огненной Лавы и при этом слышал я лишь наполняющую меня, бесконечную и вязкую Тишину. Я не замечал ничего, для меня исчезли родители, Мудрый Вакр. Я зашагал. Мои ноги наполнялись силой пламени. Я был словно сам огонь вырвавшийся на свободу. Я ощущал, что за мной следуют взрослые, но я не ждал их. Я нёсся свободно сквозь пространство нашего огненного мира, навстречу холодному фиолетовому сиянию и я никогда не ощущал такой свободы.
Когда за спиной осталось множество незнакомых мне холмов и долин, мы вышли на территорию огненных птиц. Здесь сияние было намного ярче, оно охватило пол неба и зазывало меня всё сильнее. Я с трудом помнил как меня зовут. Я чувствовал, что кто-то идёт следом, но повернуть голову и посмотреть кто- мне не хватало сил. Я нёсся и нёсся вперёд. Обогнув небольшой холм я вышел на широкую долину где обитала стая огненных птиц, однако они меня даже не заметили, что странно, и спокойно продолжали заниматься своей повседневностью перепрыгивая с места на место и перекрикиваясь. Я нёсся сквозь стаю, в центр, к их гнёздам у подножья большой огненной горы из которой шло сияние.
Никто из нас не подходил ещё так близко к гнёздам огненных птиц. Здесь они были огромны и могли перенести непрошеных гостей далеко от их гнёзд и сбросить с большой высоты на остывшую острую лаву. Меня они не тронули. Королева огненных птиц внимательно смотрела в мою сторону, но не взлетела и не дала команду другим.
Я увидел пещеру в горе, откуда шло сияние. Я был почти у цели. Яйца как огромные угли правильной овальной формы, в огромных количествах лежали в гнёздах у подножья горы и при входе в пещеру. Даже издали ощущалось сколько тепла они поглощали от горы. Сама же пещера казалась совсем незнакомым, чуждым местом, где не было огня. Я приближался к ней и в мыслях моих было только одно – добраться, при этом уже привычный голос шептал:
- Быстрее Кайр. Вперёд. Я с нетерпением жду тебя…
Доходя до входа я снизил скорость и остановился у порога… Темнота. Первый раз в жизни я увидел пространство без света Живой Огненной Лавы. Фиолетовое свечение исчезло, голос умолк. Я должен был сам сделать выбор. Придя в себя и оглянувшись я увидел родителей и Мудрого в ожидании смотрящих на меня. Они молчали, будто пребывали в медитации. Позади слышались возбуждённые и обеспокоенные крики огненных птиц. Я понял, что назад пути нет. Никто не возвращался из тех, кто осмелился так глубоко проникнуть на их территорию.
- Они всех нас сбросят на острую лаву и мы станем одними из пропавших без вести зоргов с неизвестной судьбой. - пронеслось у меня в голове.
Впереди же меня ждала неизвестность, чуждая мне, но зовущая. Я чувствовал, что если войду в эту пещеру, то никогда уже не буду таким как раньше и не выросту как все зорги. Я чувствовал, что я изменюсь, но не знал как. Меня охватило волнение и страх.
Приняв решение, я ступил на поверхность Мёртвой Огненной Лавы. Она была мертва, так как в ней больше не было огня. Его высосали зародыши огненных птиц зревшие в яйцах. Ступив в пещеру я понял, что теперь я источник света и тепла, и нет поддержки. Я понял какого это - остаться в одиночестве, без своего мира, без потока жизни, который ощущаешь постоянно, даже когда спишь. Мне казалось, что меня проглатывает Темнота, но не может проглотить, поскольку я есть Свет в этой пещере. Посмотрев наверх, вместо бликов пламени и звёздного неба я увидел застывший, каменный потолок и мне стало тесно. Позади меня, как по команде вошли в пещеру мои родители и Мудрый. Их глаза были закрыты а руки опущены, они так же были в медитации…или просто что-то сковало их разум.
Я углублялся в пещеру следуя фиолетовому сиянию, которое вернулось ко мне с моим первым шагом.
- Добро пожаловать в твой новый дом. – Пропел голос. – Я множество эпох ожидаю тебя, Кайр. Я готовился ко встречи с тобой.
Идя на голос я вышел из коридора в широкое и высокое помещение. Первое, что я увидил было огромное сияющее щупальце толщиной с меня.
- Я ведь тоже сделан из Живой Огненной Лавы…
Щупальце двинулось ко мне, подняв глаза я встретился с двумя чёрными, как межзвёздное пространство глазами, пожирающими мой свет. Огромная фиолетовая туша снабжённая восьмёркой щупалец возвышалась передо мной.
- Ты поймёшь теперь, что твой мир показывался тебе лишь одной своей гранью. Я существо пришедшее из глубин Хука, куда Вис не может светить. Я сделан из внутреннего поглощающего света Хука, из его Сущего. Ты увидишь как легко я сделаю тебя своим. Ты уже мой. Ты узнаешь судьбу Великого Спрута и постигнешь Его суть на себе.
Раздался яросный и чужеродный вой, меня пронзил острый страх, я дёрнулся назад, но щупальце обвило меня и обожгло своим отсутствием огня. Нет Живой Огненной Лавы, Её просто нет и никогда не было. Это всё было иллюзией, мой мир был иллюзией. Меня охватил ужас от этих мыслей и нестерпимой боли. Щупальце подняло меня в воздух и постепенно начало вживляться в меня. Краем взгляда я увидил, что такая же судьба настигла и моих родителей и Мудрого. Я закричал как только мог кричать. На всех уровнях моего сознания царствовала незнакомая ранее чудовищная боль. Я чувствовал Холод. Это был Холод убивавший огонь во мне, поглощающий и изменяющий мою суть. Мне казалось, что это происходило вечно. Моё сознание сфокусировалось в одну точку, которая была центром взрыва моей боли, моего Огня.
Я стал остывать. Я чувствовал, что связь с Огнём для меня прекратилась и я стал холодным. Я больше не был красным, как я это любил. Эластичные и длинные, фиолетовые щупальца исходили от меня и с каждым мгновением я ощущал всё больше неудобства и отвращения к своему новому телу. Я смотрел на мир новыми глазами и в них тоже не было Огня. Я стал спрутом. Ещё вчера я не мог представить, что я, молодой и задумчивый зорг стану таким чужеродным мне существом. Мне осталась жизнь после моей боли, но мне не хотелось существовать. Я разбросал свои щупальца по Мёртвой, Огненной Лаве и замер в ожидании, что это прекратится и что я забудусь сном. Наконец сон пришёл…
1
Я люблю красный цвет. Это хорошо, потому, что вокруг меня его много. На моих руках много красного и я сам весь красный. Я огненный, источающий огромное количество тепла и немного света. Хотелось бы излучать больше света, нашей звезде, правда, свет у неё голубой, а я - красный. Мы называем нашу звезду - Вис.
Я еще маленький. Родители вылепили меня из родной, огненной Лавы, всего три века назад. Из неё мы все сотворены. Родная, горячая, пламенеющая, полная жизни. Мы состоим из Неё, мы поём Ей песни, посвящаем молитвы. Я вижу её раскаленные потоки, течения и завихрения. Перетекая по канальчикам остывшей Лавы, она издаёт приятное шипение и бульканье. Пламенное марево постоянно виднеется над ней. Марево меняет краски свечения родной огненной Лавы от оттенков алого и оранжевого до зеленого и темно-синего . Я считаю, что у меня свой подход к родной огненной Лаве, по той причине, что наверное только я провожу столько времени сидя и разглядывая Её, прислушиваясь к Её звукам.
Мне говорят, что я задумчив и наблюдателен, что не свойственно моему виду. Сам я, конечно, не имею ничего против того, чтобы отличаться, от любящих побегать, попрыгать и пострелять комьями родной, раскаленной Лавы, в других маленьких огненных великанов. Зорги, так называют наш вид наши мудрецы. Мне, в отличии от остальных, всегда было интересно призадуматься о сущности нашего бытия. Из-за этого все меня считают медлительным, но очень любят. Родители очень старались, когда лепили меня. Говорят, что они сверкали светом любви, когда их руки переплетались, меся родную огненную Лаву...
- Малыш, ты снова сидишь.
Отец стоял надо мной во весь свой огромный рост. Узор его тела, огненно красный с голубыми прожилками на черных пластинах, сверкал в своем великолепии. Образ отца вечно следует за мной, отпечатанный в моей памяти. А тут он - собственной персоной. Не поленился забраться сюда, чтобы меня проверить.
-Тебе бы надо бегать, чтобы наращивать массу, чтобы вырасти сильным на радость папе.
Отец засмеялся, зачерпнул Лаву своими большими руками и вылил на меня.
Теплая масса разливалась по моему телу, питая его и проникая под внутренние слои моего панциря. Золотые прожилки засветились ярче, пластины заалели по новому, я ощутил силу своей природы. Я стал теплее и больше, но никак не умнее. Это было приятно, но слишком привычно. Отец нежно посмотрел на меня и пошел дальше, не понимая, что у меня в мыслях, да и не очень-то интересуясь ими. Он считает себя прекрасным отцом, возможно, так оно и есть.
Что мне не нравилось, так это то, что они думают, что я их собственность. Он хочет радоваться своим сыном, ведущим себя так, как хочет он. Папа даже не скрывает этого. Таковы наши обычаи, о которых нам твердят на протяжении всей нашей юности. Родители это всё. Я, конечно, люблю своих родителей, но разве они слепили меня, чтобы я был просто тем, кем хотят они? А что они хотят? Чтобы другие смотрели на них доброжелательно. То есть, это даже не желание моего папы. Это желание толпы. И я должен этому подчиняться? Это не честно. Я не хочу бегать, я хочу размышлять. В размышлениях я чувствую, что развиваюсь. В размышлениях я чувствую, что живу. Я ощущаю себя в единстве с тем, что окружает меня. Хук движется, Хук полыхает, Хук отвечает мне. Он зовет меня. Хук - так называют мудрецы наш мир. Я слушаю движение масс Лавы, я впитываю исходящий свет, и Хук отвечает на моё мысленное внимание веселым огненным вихрем передо мной.
Как я люблю Огонь животворящий... Это обыденно, но для меня всегда, будто в новинку, чувствовать пламя и чувствовать жизнь этого пламени повсюду. Могучий и первозданный Огонь играющий, меняющий. Сама Лава соткана из него. Мое огненное сердце наполняется любовью ко всему, когда я чувствую это. К родителям, к нашему виду, к огненным вихрям и бурям, ко всем, несущимся в пламени, существам, сотворённым из родной, огненной Лавы. Даже к этому задире, Крокху.
Хотя он уж, конечно, гордость своих родителей и нашего племени. Мы с ним ровесники, нас вылепили почти в тот же день, а он уже в полтора раза больше меня. Наросты на голове всё больше, всё ярче тлеют алым цветом, глаза жёлтые, хищные, руки крепкие. Он без труда поднимает меня над собой и швыряет в поток. Ему не по нраву, что я не бегу за ним по первому зову, как другие дети, но разве я должен? Ему интересно весь день и всю ночь носиться в Лаве и бросаться в других скомканными шариками. Охотиться на мелких огненных птиц и с гордостью приносить их домой. Как будто их можно есть. Что за глупость? И его мама, его хвалит, хотя потом выбрасывает то, что он принёс, пока он не видит. И в чём смысл? Только раздутое эго Крокха.
- Кайр! – Голос мамы нельзя спутать ни с чем. Просто внезапно ощущаешь зов строгости и нежности, затем возглас в голове – Кайр!!! Иди обедать!
Я поднялся на ноги и осмотрелся. Вис окутал наш посёлок ярким голубым светом. В соединении с ярко красным пламенем Лавы, этот свет переливался необычайными красками наполнявшими долину, где мы обитали. Эта игра природы всегда завораживала меня. Я мог часами смотреть, как меняется узор света…
- Кайр!!! Мне придти за тобой? – звенело в голове. Ну почему она видит всё? И нельзя никуда спрятаться. Ещё семь веков мне терпеть эту опеку.
Я зашагал к дому, прыгая через потоки Лавы и думая о том, как же это неинтересно быть маленьким огненным великаном, которому не дают спокойно подумать о жизни.
Неподалёку, на пластину вынырнул из потока комок Лавы. Живой холмик открыл глаза и уставился на меня. Надулся, будто хотел в меня плюнуть, потом, будто передумал, и отвернулся. Эти холмики не съедобны для нас. Лава их создала для того, чтобы они очищали поток от осколков пластин, которые откалываются ночью.
Я прыгал и прыгал вниз, в нашу долину. Жалко было так быстро покидать место, на которое взбирался несколько часов, но мама есть мама, особенно когда её внимание приковано ко мне.
- кайр… - Этот голос был мне не знаком. Он доносился с другой стороны от дома. – Кайр, иди сюда… тут интересно.
Я остановился и обернулся. Никогда не слышал этот голос. Он был чужим и отдавал холодом. Он отражался в моём сознании фиолетовым цветом, который можно было наблюдать только ночью. Это говорило о природе голоса, ночной природе, и это отличалось от всего, что я слышал за всю свою короткую жизнь. За голосом стояло многое, неизвестное мне и моё сердце радостно встрепенулось от любопытства.
- Кайр, ты смел, ты сможешь то, что не смогут другие. Приди. – пропел голос.
Он льстит, он зазывает, я понимаю это, но он так отличен от всего, что окружает меня.
- Кайр, мне ещё долго тебя ждать? Что ты стоишь? – это был уже хорошо знакомый голос мамы.
Я запомнил место, где появился этот голос, и продолжил свой путь домой.
Сладкие лепестки огненных цветов таяли во рту, и я позабыл обо всех своих волнениях. Мы сидели всей семьей и поглощали то, что добыли родители за весь день.
- Почему ты так задержался на холме, Кайр? – спросила мама. Когда она смотрит на меня, я чувствую себя совершенно прозрачным. Она ловит каждую реакцию моих чувств и конечно же, она хочет знать всё. Никакого личного пространства.
- Я услышал странный голос в голове. Он звал меня к себе. – Родители нахмурились. – Это был ночной голос, фиолетового оттенка.
- Надеюсь, ты не надумал пойти туда? – Сверкнула глазами мама.
- Вообще-то мне хотелось бы. Голос хвалил меня, говорил, что только я справлюсь.
- С чем?
- Не знаю.
- Мне это не нравится, малыш, - сказал папа – После обеда покажи мне, где ты слышал этот голос.
Все мои тайны испарились в один миг. Вся таинственность тоже. Родители, как всегда вели себя крайне консервативно и при любом неизвестном элементе брали весь контроль за ситуацию на себя. Это было настолько скучно, что хотелось подрасти ещё быстрее. Не понимаю, чего они всполошились.
У зоргов нет врагов. Во всяком случае, если они и есть, то неизвестны, и с ними не встречались, однако правила нашего общества включают осторожность при неизвестных элементах. Я же, вообще не представляю, что или кто может справиться с огненным великаном. Мы меняем всё по желанию в этом мире. Мы дети Огня и наш родитель нас слушается, мы Его часть.
После короткого совещания родители решили идти со мной оба. Мать не пожелала оставаться в стороне. Видимо изучая слепок того, что я слышал, они забеспокоились, поскольку это и им было неизвестно.
По пути на холм, мы встретили мудрого Вакра.
- Норг, Сани и Кайр. Рад вас видеть. – Мудрый был раза в два больше моего отца. Примерно, на столько, же, старше. Передо мной, он возвышался как огромная, величественная, горящая скала, неприступность которой, ни у кого не оставила бы сомнений.
– Молодой Кайр, я часто наблюдаю за тобой. Ты мало бегаешь. Ты много думаешь. Пожалуй, ты напоминаешь мне себя в детстве, но твоя масса это самое важное. Если будешь лениться – твои размышления будут бессмысленны.
Каждое слово мудрого, проникало в голову так, словно огонь животворящий, не знающий преград, затем оно будто обращалось в тяжёлую и массивную Лаву и оседало в существе так, что я становился частью того, что он говорит. С ним нельзя было не согласиться. Это было словно против своей природы. Я чувствовал всё, что он хотел, чтобы я чувствовал, а при попытке узнать его, видел только непроницаемую, совершенную огненную стену уходящую в бесконечность.
- Спасибо, мудрый Вакр, за совет – пропел я, соблюдая строжайший этикет.
- Мы говорим с ним, о мудрый. – сказал отец – Мы справляемся.
- Надеюсь. Что заставило вас нарушить ваш режим дня? Я чувствую беспокойство.
- Молодой Кайр услышал странный голос – ответила мать.
Мудрый Вакр посмотрел на меня. Если при взгляде матери я чувствовал себя прозрачным, то при взгляде мудрого я себя ощутил бестелесным продолжением его мысли. Мы все – одна система, один организм, но почувствовать того, кто старше – очень трудно, а пока ты маленький – у тебя просто нет секретов и это факт.
- Подобный голос я не слышал. Это очень странно, молодой Кайр, очень странно. – мудрый задумался – Я пойду с вами, заключил он.
Дойдя до места, нам не пришлось ждать.
- Я знал, что ты справишься, Кайр. – Голос блеснул в моём сознании, словно луч Виса, только холодный. Кажется, впервые в жизни я ощутил настоящий страх. - Ты привёл своих родителей. Ты привёл даже одного из мудрых. Я знал, что ты не подведёшь меня. Ты прекрасен.
Я стоял и слушал там, где вынырнул тот живой холмик. Позади меня стояли мои родители и мудрый. Они вслушивались. Вслушивались в моё восприятие, и их выражение становилось всё тревожнее.
- Шал Мос. – сказал мудрый Вакр. - Мы знаем подобное из пророчеств. Существа без Огня. Этот голос подходит по описанию. Молодой Кайр, ты стал участником пророчества. Ты должен его узнать, но ты не должен им делиться с другими молодыми зоргами. Слушай внимательно:
Шал Мос лежит в глубинах Хука.
Его творимое добро,
Постигнут Зорги в своё время,
Печальной ночью темной.
И пусть цветут цветы Огня,
Когда придёт наш час.
Мы расшевелим этот мир,
Для нас.
Даже мы, дети, знали о пророчествах безумного Согара, который исчез около века назад. Огненный великан, который поднял гору огня, чтобы на ней написать своим огнём то, что он видел. Эта гора находится далеко от посёлка, и родители не позволяют нам приближаться к ней настолько, чтобы прочесть хоть слово. Согара назвали безумным, поскольку он стремился покончить с собой, но его уважали. В конце концов, он исчез.
- Кайр. Приведи ко мне мудрого. – голос стал холоднее и настойчивее, но я был с родителями и с мудрым. Мне нечего было бояться, но всё равно мне пришлось убеждать себя в этом. Я пересказал мудрому Вакру просьбу голоса. Я увидел на лице Вакра знакомое мне чувство – любопытство. Видимо я действительно схож с ним по поведению.
В это время, на красном горизонте вспыхнуло фиолетовое марево. Я вгляделся в него и осознал путь, который нам надо было пройти, чтобы достигнуть цели. Словно весь окружающий мир отделился от меня и я остался один вместе с этим видением. Только я, фиолетовое свечение и путь, который предстояло пройти. Меня безудержно тянуло туда, сквозь красивые блики Огненной Лавы и при этом слышал я лишь наполняющую меня, бесконечную и вязкую Тишину. Я не замечал ничего, для меня исчезли родители, Мудрый Вакр. Я зашагал. Мои ноги наполнялись силой пламени. Я был словно сам огонь вырвавшийся на свободу. Я ощущал, что за мной следуют взрослые, но я не ждал их. Я нёсся свободно сквозь пространство нашего огненного мира, навстречу холодному фиолетовому сиянию и я никогда не ощущал такой свободы.
Когда за спиной осталось множество незнакомых мне холмов и долин, мы вышли на территорию огненных птиц. Здесь сияние было намного ярче, оно охватило пол неба и зазывало меня всё сильнее. Я с трудом помнил как меня зовут. Я чувствовал, что кто-то идёт следом, но повернуть голову и посмотреть кто- мне не хватало сил. Я нёсся и нёсся вперёд. Обогнув небольшой холм я вышел на широкую долину где обитала стая огненных птиц, однако они меня даже не заметили, что странно, и спокойно продолжали заниматься своей повседневностью перепрыгивая с места на место и перекрикиваясь. Я нёсся сквозь стаю, в центр, к их гнёздам у подножья большой огненной горы из которой шло сияние.
Никто из нас не подходил ещё так близко к гнёздам огненных птиц. Здесь они были огромны и могли перенести непрошеных гостей далеко от их гнёзд и сбросить с большой высоты на остывшую острую лаву. Меня они не тронули. Королева огненных птиц внимательно смотрела в мою сторону, но не взлетела и не дала команду другим.
Я увидел пещеру в горе, откуда шло сияние. Я был почти у цели. Яйца как огромные угли правильной овальной формы, в огромных количествах лежали в гнёздах у подножья горы и при входе в пещеру. Даже издали ощущалось сколько тепла они поглощали от горы. Сама же пещера казалась совсем незнакомым, чуждым местом, где не было огня. Я приближался к ней и в мыслях моих было только одно – добраться, при этом уже привычный голос шептал:
- Быстрее Кайр. Вперёд. Я с нетерпением жду тебя…
Доходя до входа я снизил скорость и остановился у порога… Темнота. Первый раз в жизни я увидел пространство без света Живой Огненной Лавы. Фиолетовое свечение исчезло, голос умолк. Я должен был сам сделать выбор. Придя в себя и оглянувшись я увидел родителей и Мудрого в ожидании смотрящих на меня. Они молчали, будто пребывали в медитации. Позади слышались возбуждённые и обеспокоенные крики огненных птиц. Я понял, что назад пути нет. Никто не возвращался из тех, кто осмелился так глубоко проникнуть на их территорию.
- Они всех нас сбросят на острую лаву и мы станем одними из пропавших без вести зоргов с неизвестной судьбой. - пронеслось у меня в голове.
Впереди же меня ждала неизвестность, чуждая мне, но зовущая. Я чувствовал, что если войду в эту пещеру, то никогда уже не буду таким как раньше и не выросту как все зорги. Я чувствовал, что я изменюсь, но не знал как. Меня охватило волнение и страх.
Приняв решение, я ступил на поверхность Мёртвой Огненной Лавы. Она была мертва, так как в ней больше не было огня. Его высосали зародыши огненных птиц зревшие в яйцах. Ступив в пещеру я понял, что теперь я источник света и тепла, и нет поддержки. Я понял какого это - остаться в одиночестве, без своего мира, без потока жизни, который ощущаешь постоянно, даже когда спишь. Мне казалось, что меня проглатывает Темнота, но не может проглотить, поскольку я есть Свет в этой пещере. Посмотрев наверх, вместо бликов пламени и звёздного неба я увидел застывший, каменный потолок и мне стало тесно. Позади меня, как по команде вошли в пещеру мои родители и Мудрый. Их глаза были закрыты а руки опущены, они так же были в медитации…или просто что-то сковало их разум.
Я углублялся в пещеру следуя фиолетовому сиянию, которое вернулось ко мне с моим первым шагом.
- Добро пожаловать в твой новый дом. – Пропел голос. – Я множество эпох ожидаю тебя, Кайр. Я готовился ко встречи с тобой.
Идя на голос я вышел из коридора в широкое и высокое помещение. Первое, что я увидил было огромное сияющее щупальце толщиной с меня.
- Я ведь тоже сделан из Живой Огненной Лавы…
Щупальце двинулось ко мне, подняв глаза я встретился с двумя чёрными, как межзвёздное пространство глазами, пожирающими мой свет. Огромная фиолетовая туша снабжённая восьмёркой щупалец возвышалась передо мной.
- Ты поймёшь теперь, что твой мир показывался тебе лишь одной своей гранью. Я существо пришедшее из глубин Хука, куда Вис не может светить. Я сделан из внутреннего поглощающего света Хука, из его Сущего. Ты увидишь как легко я сделаю тебя своим. Ты уже мой. Ты узнаешь судьбу Великого Спрута и постигнешь Его суть на себе.
Раздался яросный и чужеродный вой, меня пронзил острый страх, я дёрнулся назад, но щупальце обвило меня и обожгло своим отсутствием огня. Нет Живой Огненной Лавы, Её просто нет и никогда не было. Это всё было иллюзией, мой мир был иллюзией. Меня охватил ужас от этих мыслей и нестерпимой боли. Щупальце подняло меня в воздух и постепенно начало вживляться в меня. Краем взгляда я увидил, что такая же судьба настигла и моих родителей и Мудрого. Я закричал как только мог кричать. На всех уровнях моего сознания царствовала незнакомая ранее чудовищная боль. Я чувствовал Холод. Это был Холод убивавший огонь во мне, поглощающий и изменяющий мою суть. Мне казалось, что это происходило вечно. Моё сознание сфокусировалось в одну точку, которая была центром взрыва моей боли, моего Огня.
Я стал остывать. Я чувствовал, что связь с Огнём для меня прекратилась и я стал холодным. Я больше не был красным, как я это любил. Эластичные и длинные, фиолетовые щупальца исходили от меня и с каждым мгновением я ощущал всё больше неудобства и отвращения к своему новому телу. Я смотрел на мир новыми глазами и в них тоже не было Огня. Я стал спрутом. Ещё вчера я не мог представить, что я, молодой и задумчивый зорг стану таким чужеродным мне существом. Мне осталась жизнь после моей боли, но мне не хотелось существовать. Я разбросал свои щупальца по Мёртвой, Огненной Лаве и замер в ожидании, что это прекратится и что я забудусь сном. Наконец сон пришёл…