Проза жизни...

[Maria Mai]

Есть тема с любимыми стихами, есть с любимыми песнями. Здесь каждый может написать то, что тронуло в прозе. Своей, чужой, классической и современной. Одна просьба, во избежании обвинений в плагиате, по возможности, пишите автора.
Добро пожаловать !!!
Мари.

добавлено спустя:

"Темноте за шторами – плавиться и расти, выпуская корни в щели оконных рам… Заклинаю тебя созвездием из пяти окон дома напротив, не гаснущих до утра: приходи скорее, мне страшно, меня не греет синий клетчатый плед, у меня в голове черный шар, а в груди дыра…"

Он сидит в гостях и будто бы знать не знает, что его зовут по имени, заклинают, по следам его рассыпают крупную соль, по слогам выговаривают,
заговаривают,
будто зубную боль…
Открывает пиво, рассказывает друзьям, что вдвоем хорошо, но местами такая жуть; то ли жалуясь, то ли хвастаясь: «А моя – истерит, конечно, когда я не прихожу. У нее тараканов, по-честному, до хрена: то кричит: ну куда ты делся, да чтоб ты сдох; а не то идет, покупает себе вина, и встречает по стеночке, и говорит: мне плохо, и ревет: не могу одна».
А потом запищит в кармане. И он со вздохом
достает телефон, усмехаясь, – опять она…

"Будет утро, и теплый дождь, и щелчок замка, я дождусь тебя и растаю в твоих руках самым легким на свете льдом, и прощу тебе ночь безоглядно, и ты прости; и бесслезно усну на твоем плече, а пока – заклинаю тебя желтой точкой дверного глазка, за которой пустой подъезд и холодный дом, заклинаю тебя тяжелейшим из одиночеств – ожиданием:
отпусти."

А звонят чужие, от них не знаешь, куда деваться, по ночам они тоже живы, никакого толку от них скрываться; ты им нужен, куда ни прячься – от них не спастись.
Он бормочет в трубку наспех придуманное вранье,
вдруг понимая:
чужие –
это все, кто кроме нее.
…она не звонит ни в одиннадцать, ни в двенадцать. Он сидит как потерянный. В три вызывает такси.

У нее есть уютный плед и стакан портвейна; вот еще глоток – и тепло побежит по венам, и тепло защитит от страха, от долгой ночи; а представь-ка, детка, сколько их – одиночеств – на весь мир, на огромный город, на каждый дом, и любое из них в темноте ноет старой раной, и любое из них горит зеленым цветком в правом нижнем углу экрана: говори со мной, говори, пока не остыло…
…и тогда она понимает, что отпустило,
что отрезало напрочь, что в сердце тает неживая наледь бесслезной муки, и дыра под ребрами зарастает, и греются руки…

А над городом ночь, по асфальту мечутся тени, а в подъезде пусто, как на кладбище в понедельник, и ключи от двери подходят к сердцу впритык, он стоит в коридоре и думает, что привык – обнимать ее крепко, держать ее на руках, целовать полуночную соль на ее щеках, говорить: я больше не буду, засиделся в гостях под вечер, извини…
…а она не выходит к нему навстречу.
Он думает: Боже, она же ребенок, наивный ангел с некрепкой крышей, она же так долго ждет, так капризно верит, пускай она просто устала и смотрит сны, иначе, Господи, как она может не слышать, что я открываю дверь?.. и чувство-то глупое…
…будто его не дождались с войны.

…И тогда она оборачивается. И улыбается. И глаза ее светятся, и волосы плавятся в предрассветных сумерках голубым серебром, и она говорит: ну чего ты там умер, ужин на кухне, гляди-ка, почти светло…
Вот и все хорошо. От нее пахнет кофе и молоком. Он стоит сам не свой, как ударенный пыльным мешком. Что-то иначе – теперь и навеки; Господи, что это было? Черт побери, неужели вот это и называется – разлюбила?

Жутко, конечно. Как будто земная ось – разом, не выдержав, дрогнула и сместилась. Больно. Будто бы что-то переломилось с жалобным тонким треском. И не срослось.

[Абрам]

Maria Mai
Не знаю насколько я в тему, просто не знал где выложить, если ты против удалю пост...
Я плакал:'(
***
Автор пожелал остаться неизвестным
Ты любишь меня?
- Кажется, мы договаривались
не задавать таких глупых
вопросов… Любви не бывает.
- Ладно. По-другому. Я
нравлюсь тебе?
- Нравиться может и любимая
рубашка, и новый мобильный…
- Не любишь, не нравлюсь…
Тогда тебя ничто не держит
возле меня…
- Но я же рядом…
Так начиналось каждое утро.
Она, лёжа около него,
выводила пальчиком
немыслимые узоры на его
коже . Ей больше ничего и не
нужно было. Только он и всё…
Без него она совсем не
представляла своей жизни.
Может это было и глупо, но
именно он был смыслом её
жизни .
А он смотрел в потолок, думая
о том, что сегодня предстоит
очередной сложный день.
Казалось, его ничто не
тревожит, даже девушка,
лежащая рядом, та самая,
возле которой он просыпается
уже сотое или тысячное утро .
Их ничто не связывало. Разве
что постель… Но, "секс ещё не
повод для знакомства", не так
ли?
Они жили вдвоём в квартире,
которая всецело принадлежала
ему .
Она каждый день приходила
домой в страхе , что он ушёл
навсегда. Но каждый вечер он
возвращался.
Он отлично знал, что она его
любит и ждёт, и будет ждать
столько, сколько надо. И
тогда, устав от общества тупых
кукольно-красивых девиц, он
возвращался к ней, такой
привычной. Он давно привык,
что она - его собственность.
После нескольких лет он
покорил её . Она сломалась,
подчинилась, не спорила и не
ругалась, а лишь терпеливо
ждала его, как верная собака
ждёт своего хозяина…
Но нельзя было сказать, что
она была несчастна. Она была
даже счастлива, когда
просыпалась утром и находила
любимое тело рядом .
А он привык к ней, как
привыкают к людям. Поначалу
он хотел её, потом она стала
интересна ему, как тяжёлая
добыча. А когда он сломал её,
ему стало жалко своих усилий.
Он оставил её рядом и таким
образом обеспечил себе
регулярный секс , служанку и
хорошего слушателя в её
обличии . Ему нравилось даже
ссорится с ней, ведь, дома она
сама просила прощения. И не
было человека, нежнее и
добрее её. Она прощала всё,
она была ангелом-хранителем,
она жила с ним под одной
крышей (хотя ей было куда
идти), но даже не числилась в
официальных девушках.
Возможно, она перестала быть
собой, но зато осталась с
любимым человеком. Женское
счастье, был бы милый
рядом…
Но однажды вечером он не
пришёл домой . Его не было
час, два, три, четыре, потом
целое утро и целый день…
Она сходила с ума , обзвонила
все больницы и морги, всех
его родственников, друзей и
даже бывших подружек. Но его
нигде не было. Ближе к утру,
его мобильный наконец
ответил .
- Да, - послышалось в трубке.
- Где ты? - холодным
серьёзным и злым голосом
спросила она .
- Не твоё дело. Я свободный
мужчина. Могу быть, где и с
кем захочу.
- С тобой всё в порядке? - так
же спокойно спросила она.
- Да от***сь от меня! Тебе
какое дело? Ждёшь дома, так
и жди!
- Я рада, что с тобой всё
нормально. Когда ты прейдешь
домой?
- Когда захочу.
Возле трубки послышался
женский голосок "Милый, кто
это?". "Сестра" - последовал
его ответ.
- Не забудь, еда в
холодильнике, рубашки в
шкафу, зарядка в тумбочке.
Золотой кулон, что ты
подарил мне, в шкатулке в
столе. Возвращайся скорее,
любимый.
Послышались длинные гудки.
- Дура, - сказал себе он и
обратил всё своё внимание на
спутницу .
Когда он, наконец, открыл
двери своей квартиры, он
удивился, что она не вышла
навстречу.
- Я дома, - бросил он в
пустоту.
Ответа не последовало.
- Эй, где ты?
Ответа вновь не было.
- Дорогая, ну хватит сердится!
Но ответа он так и не
дождался .
- Ладно… - тихо сказал он и
пошёл раздеваться. Он бросил
свитер на спинку стула и
увидел на столе конверт.
" Для тебя" было написано в
уголке.
Он распечатал его и стал
читать .
"…forgive me, dear. Я больше
не вправе называть тебя
своим . Ты никогда не был
моим, но я очень этого хотела.
Время, что я провела с тобой,
было лучшим временем в
моей жизни , не смотря ни на
что. Что бы ты не говорил,
любовь есть. Я любила тебя.
Не важно, что ты изменял мне,
что ты не любил меня. Я и не
хотела ничего взамен. All I
wished - это быть с тобой. Что
ж, наверное, we have no luck to
be together.
Сейчас на часах, что ты
подарил мне, 01.00. В 02.00 I'll
leave your life. Я хотела и хочу
быть с тобой, но так больше
не может продолжаться. Я
знаю, что, скорее всего, ты не
успеешь. Я не дождусь тебя.
Просто знай, что я ни о чём не
жалею.Have a good life!
Люблю.
Forever yours"
На часах было 03.00.
Он нашёл её в ванной. Её тело
уже посинело, пульса не было,
не билось. На зеркале её
любимой помадой было
аккуратно выведено "Я не
дождалась. Прости".
Он молча поцеловал её
холодные губы , вытащил из
ванной, положил на их кровать
и укрыл пледом, как будто
хотел отогреть.
Как жаль, что люди не могут
воскреснуть…
- Я ведь хотел отдать тебе
это… - он надел на её
холодный синеватый палец
золотое обручальное колечко.
- А та девушка… Я не смог
даже поцеловать её... Ты же
всегда ждала… Почему ты не
могла подождать ещё час ?
Он был слишком спокоен,
даже спокойнее, чем обычно.
- Я ведь не верю в небеса, в
жизнь после смерти… Как же я
теперь опять увижу тебя ?..
Глупенькая, ты же была так
нужна мне… Прости меня за
всё…
Прошло несколько дней . Он
стоял у ее могилы, молча
положил около него 2 жёлтых
тюльпана.
- Знаешь, я так и не нашёл
зарядку для моего Nokia… - он
не знал, что ещё сказать.
Прейдя домой, он всё так же
ждал, что она выбежит
навстречу, поцелует, как
обычно… Но этого не
случилось . Она сейчас лежала
одна в холодной земле…
День был очень тёплым и
солнечным , почти таким, как
тогда, когда они впервые
встретились. Он только сейчас
понял, что только тогда начал
жить.
- Что ж, хороший день для
свидания с тобой, любимая…
Ты же всегда ждала, подожди
ещё совсем немного…
Солнце начинало прятаться за
горизонт , напоследок посылая
лучи-поцелуи всем желающим.
Под его балконом было
подозрительно много людей.

История из интернета в свободном доступе

- Папа, можно у тебя кое-что
спросить?
- Конечно, что случилось?
- Пап, а сколько ты
получаешь?
- Это не твоё дело! -
возмутился отец. - И потом,
зачем это тебе?
- Просто хочу знать.
Пожалуйста, ну скажи, сколько
ты получаешь в час?
- Ну, вообще-то, 500. А что?
- Пап… - сын посмотрел на
него снизу вверх очень
серьёзными глазами . - Пап, ты
можешь занять мне 300?
- Ты спрашивал только для
того, чтобы я тебе дал денег
на какую-нибудь дурацкую
игрушку? - закричал тот. -
Немедленно марш к себе в
комнату и ложись спать !..
Нельзя же быть таким
эгоистом ! Я работаю целый
день, страшно устаю, а ты себя
так глупо ведешь.
Малыш тихо ушёл к себе в
комнату и закрыл за собой
дверь . А его отец продолжал
стоять в дверях и злиться на
просьбы сына . «Да как он
смеет спрашивать меня о
зарплате , чтобы потом
попросить денег?»
Но спустя какое-то время он
успокоился и начал рассуждать
здраво : «Может, ему
действительно что-то очень
важное нужно купить. Да чёрт
с ними, с тремя сотнями, он
ведь ещё вообще ни разу у
меня не просил денег ». Когда
он вошёл в детскую, его сын
уже был в постели.
- Ты не спишь, сынок? -
спросил он.
- Нет, папа. Просто лежу, -
ответил мальчик.
- Я, кажется, слишком грубо
тебе ответил, - сказал отец. - У
меня был тяжелый день, и я
просто сорвался. Прости меня.
Вот, держи деньги, которые ты
просил.
Мальчик сел в кровати и
улыбнулся .
- Ой, папка, спасибо! -
радостно воскликнул он.
Затем он залез под подушку и
достал еще несколько смятых
банкнот . Его отец, увидев, что
у ребенка уже есть деньги,
опять разозлился. А малыш
сложил все деньги вместе, и
тщательно пересчитал купюры,
и затем снова посмотрел на
отца .
- Зачем ты просил денег, если
они у тебя уже есть? -
проворчал тот.
- Потому что у меня было
недостаточно. Но теперь мне
как раз хватит, - ответил
ребенок. - Папа, здесь ровно
пятьсот. Можно я куплю один
час твоего времени?
Пожалуйста, приди завтра с
работы пораньше, я хочу
чтобы ты поужинал вместе с
нами ...

История из интернета в свободном доступе

-Давай расстанемся?
-Давай расстанемся.
-Ты не понял… я пошутила!
-А я нет.
-Да нет, глупенький, я соврала!
Ты что, поверил мне? Ну все,
забудь…
- Нет, я согласен.
-На что?
-На расставание.
-На какое?
-Которое ты сама предложила.
-Я ничего не предлагала!
-Да как же… вот только что.
-Это была шутка, ты не
понял?!
-Нет, это ты не поняла… Лично
я не шучу. Расстаемся.
-Ну ты что обиделся? Ну
брось… Мы и так часто
ссоримся из -за пустяков.
-Ты считаешь это пустяком?
-А разве не так?
-Не так.
-Хватит глупить, милый!
Пойдем, скоро дождь
начнется… Синоптики ливень
обещали .
-Я одолжу тебе свой зонт.
-Естественно, как обычно…
-Да нет… на, возьми… Можешь
не возвращать – он мне все
равно надоел .
-Кто?
-Зонт…
-Ответь! Я тебе надоела?
-Не начинай; мы все решили.
-Ну вот… Ты же знаешь, какой
у меня скверный характер – и
сам меня провоцируешь .
-Потому и хочу освободить
тебя от своих провокаций.
-Каким же образом?
-Давай расстанемся.
-Нет!
-Зачем ты кричишь?
-Мне больно…
-Прости.
-Как ты можешь так подло
меня разыгрывать?
-Это не розыгрыш.
-Не лги мне!
-Я никогда не лгу.
-Ты… Нет, погоди. Не так.
Давай свой зонт, я пойду; а
потом ты успокоишься,
приведешь нервы в порядок и
мне позвонишь .
-Я тебе не позвоню.
-Что?..
-Я тебе никогда больше не
позвоню.
-Почему же?
-Потому что мы расстаемся!
Расходимся, понимаешь?
-Нет…
-Потом поймешь.
-Не пойму.
-Поверь мне.
-Не хочу…
-Всегда верила.
-А ты всегда любил меня…
-Не всегда. То есть не навсегда.
-Разлюбил?
-Возможно.
-Значит, не уверен? Зачем же
расставаться?
-Значит: да, разлюбил.
-Может, на время разойдемся,
а? Ну переосмыслим чувства…
-Навсегда, любимая, навсегда.
-Любимая?..
-Не плачь, у тебя слезы на
щеках.
-А кто виновен в них?!
-Ты сама.
-Что?!
-Не плачь.
-Обними меня?..
-Это ни к чему?
-…
-…
-Не молчи.
-А о чем нам разговаривать?
-Проводи меня.
-Я дал тебе зонт.
-Думаешь, зонт заменит мне
тебя?!
-Не думаю.
-Так что тогда…
-Прощай.
-И давно ты это задумал?
-Что?
-Расстаться со мной?
-Это ты решила.
-Я?!
-Да. Я думал об этом… Но не
хотел портить тебе жизнь.
Хотел подождать,
переосмыслить все, как ты
сказала… Но ты сама захотела
порвать .
-Это была шутка!
-Не шути больше с любовью.
Прощай.

История из интернета в свободном доступе

– Опять уходишь?
– Прости... дела.
– Пока... я жду тебя.
– Не стоит...
Так заканчивался каждый
разговор .
Он закрывал окно сообщений
и уходил , а она сидела с
улыбкой на лице и колющей
болью в груди .
«Он снова ушел... когда-нибудь
я не выдержу» - думала она. С
момента их знакомства
прошло пять месяцев , но
ничего не изменилось... она
по-прежнему отдавала ему всю
себя и любила больше
жизни ... а он по-прежнему
упорно не замечал её боли и
не видел усилий , через
которые она проходит, чтобы
смириться. Смириться на
несколько минут общения с
ним ... а потом всё сначала.
За это время он стал для неё
больше , чем человеком. Он
стал её воздухом. Её жизнью.
Человек ведь не выдержит без
воздуха и несколько минут ...
так и она без него не жила, а
просто существовала в этом
мире .
Её сердце в его руках, но он
его не просто разбил, а ещё и
растоптал на множество
мелких осколков , как
хрустальный шарик. Её душа
всегда с ним, но он не просто
подавил её, а ещё и выпил до
дна, как бокал с вином.
Пытаясь скрыть свою любовь,
она ещё больше показывала
её . Пытаясь забыть его... она
как бы вводила себе яд
медленного действия .
– Мы ведь никогда не будем
вместе ... я это понимаю... но
отказываюсь принять. –
Твердила она.
– Это глупо... Интернет – не
жизнь. – Отвечал он.
«Когда же это закончится?..
Почему именно я?.. За что?..» -
она не знала ответов на эти
вопросы , но они были в ней.
Казалось, он специально не
обращал на неё большего
внимания , чем она того
требовала. Ведь ей не нужно
было ничего... кроме него. Но
и этого у неё не было.
– Зачем тогда жить? – её
главный вопрос миру...
– Всегда остается надежда... –
шептало ей что-то внутри.
– Разве пяти месяцев не
хватило , чтобы понять, что
даже надежда умерла? –
продолжала она свой монолог.
– Надежда всегда в тебе... живи
ради его счастья... – не
унимался голос.
– А разве он не счастлив?
– Без тебя... нет...
Только эти мысли заставляли
её жить и продолжать хоть
что -то делать, а не тратить
себя на пустые поступки.
Друзья, учеба, интернет –
привычное расписание её дня.
Хотя... друзей из списка можно
вычеркнуть. Настоящих друзей
у неё больше не осталось.
Одноклассники, приятели... и
те перестали её замечать. Все
люди, которые её любили и
поддерживали, находились
там, где и он... в интернете...
Зависимость – 100%
Они никогда не встретятся... их
города в миллионах
километров друг от друга... но
ему это и не надо...
В один из обычных вечеров,
после такого же короткого
общения с ним , она поняла,
что это конец... Ему она
надоела. Реальной жизни
больше нет. Будущего не
добиться.
Её нашли, лежащей на земле у
подъезда многоэтажного дома.
В руке крепко сжат
оборванный листок бумаги.
«Я не смогла забыть... прости»
- было написано кривыми
буквами и рядом несколько
следов от слез .
От её подруги все друзья из
интернета узнали про её
смерть и последнюю записку...
и он в том числе...
«Глупая... я же боялся сделать
тебе больно... я люблю тебя...»
- написал он уже навеки
опустевшей странице.
Его реальная девушка сидела в
приемной больницы в слезах .
Наверное, потому, что её
парень прошлой ночью
утопился в ванной ... оставив на
зеркале лишь фразу:
«Надеюсь, мы встретимся
там...»
это всего лишь истории, далеко до идеала...
Но в большей части они такие жизненные...

[Ленусь]

Абрам
Очень жизненно.. От первой так вообще слезы навернулись.. :'(

[Tiffani]

Абрам
Я всегда плачу от того что ты пишешь.....

[Абрам]

Tiffani
это не моё :'(

[Tiffani]

Абрам
Ну и что.... я плачу Всегда!!!!

[Абрам]

Пауло Коэльо - Берегите
любовь...
Когда любящие люди вместе,
мир кажется сказкой. Они
утопают в любви,
надежде, ласке. Но всегда
наступает момент, когда они
друг другу
начинают надоедать.
Начинаются ссоры, обиды,
упреки. И в конце концов
отношения рушатся, и им
кажется, что не может все
больше так
продолжаться, и они
расходятся.
Но через некоторое время он
осознает и понимает , что не
может жить
без нее . Он страдает, ревнует,
душевно погибает. Но тут
настает время и
гордость . Он не знает что
делать: открыть свои карты
или лучше
промолчать. Сердце ему
твердит: "Вперед", а разум
говорит: "Не надо". И
она пытается быть гордой, но
увидев его, сердце ее тихо
плачет. А время
идет. Она находит ему замену,
просто, чтобы доказать, что не
пропадет в
одиночестве. Она не любит
этого другого, но такова жизнь
и у нее нет
выбора . Но со временем он
узнает, что у нее появился кто-
то. Внутри его
пожирает ревность. С горя он
напивается, чтобы забыться.
Когда приходит в
себя , ищет девушку, любую,
просто, чтобы отомстить. В
итоге у нее есть
свой кавалер , у него - своя
дама. На этом их пути навсегда
расходятся,
но во сне и наяву они не
перестают думать друг о друге.
Но им остается
только беспощадно убивать
свою любовь .
Так зачем же доводить все до
этого ? Для чего? Чтоб
страдать? Для
чего нужна гордость? Убивайте
гордость, но не убивайте
любовь. Они ведь
любят друг друга, так почему
же они не могут быть вместе?
Опять
гордость?
Делайте вывод: не совершайте
глупости, цените и берегите
свою любовь.
Ведь любить можно не
каждого и любовь приходит не
всегда . Берегите свою любовь!

[Абрам]

Нет огня, большего, чем
страсть;
Нет беды, большей, чем
ненависть;
Нет несчастья, большего, чем
тело;
Нет счастья равного
спокойствию. Дхаммапада
Я летела по безлюдной,
уходящей в горизонт Е6. Нервы
слились в серую нить, и
пейзаж с обеих сторон
проносился одним
трассирующим тёмным
пятном. По-другому я ездить
не умею. Моя траектория –
прямой путь. Краем бокового
зрения в трёхстах метрах
справа выхватился автомобиль
на перекрестке. У меня была
главная, старательно заученное
русское правило трех "д"
шевельнулось и так же тихо
пропало. Останавливаться
было бы глупо. Да и зачем? Я
даже увидела знак "уступи
дорогу" с их стороны. На
всякий случай, инстинктивно
сбросила газ. Та машина
дернулась и медленно стала
выезжать. Я нещадно и
матерясь стала прерывисто
давить на тормоз. Это у меня
привычка такая в любое время
года: сказался опыт
многократных зимних заносов.
Увидела профиль водителя.
Скачок вниз на тахометре.
Девяносто на спидометре. Та
проклятая машина
выкатывалась колёсами на
меня, как во сне. Потом я
подумала, что за рулём была
девушка, она старательно
выкручивала руль, и поэтому
почти стояла. Потом я
подумала, что она заглохла.
Так бывает. Я вошла в неё.
Точно в дверь со стороны
водителя. Всё случилось за
шесть секунд.
«…В этом мире есть большие
звёзды,
в этом мире есть моря и горы,
здесь любила Беатриче Данта,
здесь ахейцы разорвали Трою.
Если ты теперь же не забудешь
девушку с печальными
глазами,
девушку с искусными речами,
девушку, которой ты не нужен,
то и жить ты, значит, не
достоин». Николай Гумилёв.
В тот день шёл дождь. Я ждала
зелёного света перейти дорогу
и спуститься в ст. метро
"Технологический институт". У
меня был сломан каблук,
получен отворот поворот от
препода по сопромату - им
была женщина, и этим всё
сказано – и пришла
менструация. В довершение ко
всему я не ела с шести утра, а
было уже шесть вечера, и
желудок деликатно
подташнивал мое суперэго.
Это был не мой день, и я
мечтала дохромать до
Купчино, принять холодный
душ – горячей воды не было,
сколько себя помню –
отстоять свою очередь на
кухне и сварить картошку. А
потом плакать, уткнувшись в
конспект, на последней
странице которого рукой
одногруппника было выведено
глубокомысленно-вечное:
«сдал начерталку – влюбись, а
сдал сопромат – женись».
Одиночество – оно в толпе
чувствуется острее, а наедине с
собой – горше.
«…Но знаешь, небо
становится ближе
с каждым днём…» Аквариум.
Проезжающая машина окатила
меня с ног до головы. Эта
сволочь даже не сбросила
скорость перед педестрианами,
все ловко отскочили, а я – как
самый крайний из них – нет.
Каблук в руке помешал. Это
стало последней каплей. Я
сняла туфли, шагнула в лужу,
осознавая, что теперь и
колготкам – хана, и швырнула
обувь ненавистному водителю
в след. Одна туфля
замечательно стукнулась о
заднее стекло, только толку от
этого было мало. Через
мгновение машина
остановилась. Из неё вышел
мужчина моей мечты - вернее,
очень похожий на неё, мечту –
или на мужчину? – но я была
не похожа на женщину ни
вообще, ни в частности – или
он вообще ослеп? – и сказал
мне, зажмурившейся от ужаса,
взяв за локоть: «Садись в
машину». Я посмотрела ему в
глаза. «Глаза – это мозг,
вывороченный наизнанку».
Максим Горький.
«…Если ты меня приручишь,
если ты меня приручишь,
что же будет,
что же будет,
если солнце упадёт?
Ты же знаешь, я погибну,
привязавшись к чувству света.
Свет погаснет –
что же станет,
что же станется со мной?»
Неизвестный автор.
Потом мы сидели рядом, тихо
шуршали дворники, вода
ручьями бежала по стеклу, и
если смотреть только на эти
струйки, слегка прикрыв
слипшиеся ресницы, то мир
казался волшебным и полным
трогательной надежды. Меня
везли домой, а куда – я забыла
спросить. Душа рвалась наружу.
Хватало ума ничего не
говорить. По пути я насчитала
шесть ремонтов обуви, но уже
было всё равно. «Nothing else
matters» Металлики
обволакивала салон и
заползала в мозг. Нирвана...
Он приезжал за мной на 1-ую
Красноармейскую. На
Бухарестскую. На Московский
вокзал. И даже на Тихорецкий
проспект. Мы ездили по
ночному городу и молчали.
Вдвоём. «Молчание – золото».
«…Звёздный свет, ясный свет –
не светил мне много лет,
В небе первая звезда – пусть
исполнится мечта
Угадай моё желанье,
Помоги, моя звезда:
Чтобы ты была со мной
всегда…» Стивен Кинг: Тёмная
Башня.
Он никогда не говорил мне о
себе. Я не спрашивала. Мы
уезжали загород. Там была
дача. Наверное, его. Или его
родителей, если они у него
были. Или чья-то. Какая,
собственно, разница? Он клал
голову мне на колени,
обнимал вокруг бёдер руками
и засыпал. Я гладила его по
волосам и падала вниз. К
счастью.
«…Вода была хрустальной,
река была зеркальной,
земля была родящей,
весна была пьянящей,
война была вчерашней,
любовь была всегдашней».
Жак Превер.
Если бы не его «садись в
машину», я бы подумала, что
он – немой. Не мой
немой. Но он говорил. Значит,
был моим. Ж-логика. Туфли я
выбросила. Пришла осень, и
головная боль о том, что
купить вместо них, прошла до
следующего теплого времени
года. Я ходила в ботинках за
полторы повышенных
стипендии со Звездного рынка
и гадала, проживут ли они этот
сезон – или можно надеяться
на целых две зимы? Сопромат
сдала с третьего захода на
«хорошо»: надо мной в итоге
сжалились – за старательность
и идеальный конспект. Из
предмета вынесла два термина:
«хрупкость стали» и
«посчитать гипюры». И на том
пожалуйста: какой только
хренью не забивали нам
головы – хорошо, что ничего
не запомнила. Можно было
жениться, но начерталка ждала
только на следующий год: это
нам не факультет лазеров…
Картошку варить перестала:
мне не хотелось есть. Ледяной
воды не ощущала: рассеянно
зависала в своём...
Поразительно не вылетела из
военмеха: напротив, сдала
сессию на «отлично». Я всё
время думала о нём, когда его
не было, и думала, что не
знаю, что мне и думать, когда
он был. Это были странные
отношения. Он просто смотрел
на меня, и сердце
подпрыгивало к горлу. В
животе щекотались птицы,
наверное, фениксы. Мы летали
по Московскому шоссе, и это
уже становилось прелюдией.
Меньше ста шестидесяти он
просто не ездил. Я не знала,
смогу ли я встретить новый
день своей жизни, когда
садилась на пассажирское
сидение рядом с ним и
пристёгивалась ремнём
безопасности, но то, что в тот
дождливый день я послушно
пошла за ним, длилось
невыносимым сладким ужасом
оргазмов моей души. По
ночам, на той даче,
обрушивались оргазмы тела,
но они были лишь логичным
продолжением того, что я
чувствовала и без его касаний.
Я знала, что так не бывает. Но
это происходило со мной. И
пока он приезжал и забирал
меня - из института, из дома, с
поезда, от студентки, с
которой мы вместе чертили
двигатель – я не спрашивала
ни о чём и верила ему, потому
что это было со мной впервые
и на всю жизнь.
«…Принимаю всё, что было в
моей жизни, и всё, чего не
было. Принимаю целиком
свою судьбу, её мудрость и
безумие. Всё было в ней
подлинным – мудрое и
безумное. Человеку
свойственно заблуждаться,
такова жизнь… Но любовь
никогда не бывает
заблуждением…» Ромен
Роллан: Очарованная душа.
Он как-то сказал: «Я не
погибну за рулём. А, значит, и
ты – тоже. Не бойся». «Я
готова умереть за тебя», -
подумала я, но лишь кивнула в
знак согласия. Я понимала. Я
была как собака Павлова,
принявшая его правила игры. У
меня было ВСЁ. Но хотелось
ещё больше. Хотелось
услышать «Я люблю тебя». Это
было невозможно. Либо
невыносимая лёгкость бытия –
либо «я люблю тебя». Так не
бывает, чтобы и на ёлочку
влезть, и не уколоться. И,
стиснув зубы, я стонала в
соитии, а пульс выбивал: «Я
люблю тебя!». Это была битва
мужчины и женщины, где
каждый ждал от другого
капитуляции тремя словами.
Я вырвала у жизни шанс и
получила стажировку. Туда, в
жизнь сказочных
стипендий, грантов и просто
маниловщины рвались
аспиранты и дипломники, но
набор разбавили мной,
третьекурсницей. Почему – до
сих пор остаётся для меня
загадкой. Долго не думала:
ботинки накрылись ещё
прошлой зимой, общежитию
отключали электричество, а
чертить проекции в формате
А1 при топографическом
кретинизме и отсутствии
пространственного
воображения мне до смерти
надоело. Лишь одно могло –
не удержать – нет! – настроить
на возврат априори – и я дала
ему срок в лето. Он возил
меня в консульство, за
покупками и за билетом. Я
была глубоко несчастна.
Вечером - на дачу, и там я
была так же глубоко счастна.
После - обвинения, упрёки,
оправдания, надежды –
распирали меня. Потом я
вспоминала, что так не бывает,
и что если со мной такое
случилось – ещё не значит,
что так бывает, и прижималась
к нему в горячем отчаяньи, как
можно отчаиваться только в
юности. «…Мы любим эту
жизнь, которая нам являет
себя на земле, оттого, что о
другой ничего не знаем…»
Еврипид.
Потом он отвёз меня в
аэропорт и сказал: «Ты
понимаешь, что дальше –
бессмысленно?» В таких
случаях спрашивают: «Ты меня
больше не любишь?» Мне
было двадцать лет, и таких
неоригинальных вопросов я
уже не задавала. Я знала его
имя и дату рождения. Этого
было достаточно. Я знала, что
он не мог меня разлюбить.
Потому что он только что
понял, что любит меня.
Поэтому уходит. Нужно было
что-то спросить. «…Молчание
– огромная сила. Надо его
запретить, как
бактериологическое оружие…»
Сергей Довлатов. Я нашла в
себе силы промолчать.
Как описать то, что чувствовал
он!? Шепча, обнимая, целуя,
дыша вместе, касаясь, сжимая,
держа, согревая, утоляя,
утешая, охраняя, давая и –
беря!? «…Из всех человеческих
чувств, пожалуй, труднее всего
анализировать любовь.
Разложенная на свои
мельчайшие частицы, она
мертвеет. Расчленённая, она не
складывается воедино…»
Израиль Меттер: Пятый угол.
Сколько раз в течение этих
шести лет без него я задавала
себе вопрос: «А что было бы,
если бы он попросил меня
остаться с ним?» И знала, что я
бы осталась. Но он не
попросил. Он вообще ничего
не просил. «…Дать можно
только богатому и помочь
можно только сильному: вот
опыт всей моей жизни…»
Марина Цветаева. Значит, он
не просил только потому, что
знал: я бы – осталась. А он
лишь однажды сделал выбор
за меня: «Садись в машину». И
потом пожалел: я впилась в
его сердце, отравила кровь и
съела это сердце с
наслаждением. Сожрала своей
ненасытной, ненормальной
любовью. Он не мог жить без
меня. И поэтому отпустил.
«…И не знаю, куда иду я, и не
знаю, где путь мой, и не знаю,
куда приду я,
и нет мне границ, ибо я верю в
себя; хочу идти далеко; хочу с
высокой горы смотреть на
восход!.. И шумел за окном
ветер, и гнул деревья, и гнал
на сухую землю дожденосные
тучи – он верил в себя…»
Детская сказка.
Я родила через полгода в
Университетской больнице
Трёмсё. Ребёнок умер на
шестом часу жизни.
«…А в небе голубом горит она
звезда.
Она твоя, о ангел мой, она –
твоя всегда.
Кто любит, тот любим, кто
светел – тот и свят,
Пускай ведёт звезда тебя
дорогой в дивный сад…»
«Город».
Потом я встретила своего мужа
и оттаяла. Он был совсем не
мужчина моей мечты, а я –
почему-то, конечно же, была
его женщина. Он много
разговаривал со мной тихим
любящим голосом, и я плакала
– так же тихо, оттого, что,
оказывается, бывает так
хорошо и от этого щиплет в
глазах и хочется жить…
«…Жизнь – только слово.
Есть лишь Любовь и Смерть.
Эй, а кто будет петь,
Если все будут спать?
Ведь смерть
стоит того, чтобы жить,
А Любовь.
Стоит того, чтобы ждать».
Виктор Цой.
Помощь приехала через шесть
минут. Я сама разбила стекло
молотком, разрезала
ножницами ремень
безопасности и вылезла из
перевернутой машины. Начала
смеяться. Пожарные вырезали
что-то или кого-то из
согнувшегося пополам
автомобиля. Меня било
крупной дрожью. Человек в
белом ощупывая меня, что-то
спросил. Я замолчала. Я
вообще не говорю то, о чём
думаю, ещё с незапамятных
времён.
«…За сумраком сумрак, за
звёздами – звёзды,
за жизнью, наверное, смерть,
а сбиться с дороги так просто,
так просто,
как в зеркало посмотреть».
Владимир Леви.
Через вечность из той машины
вытащили водителя. Это была
женщина. С животом. Красного
цвета. Её прикрыли белой
простыней. Покатили. Я на
автопилоте пошла следом.
Склонилась над носилками. С
другой стороны над ними
склонился её живой и
невредимый пассажир.
Мужчина моей мечты. С
белым лицом. Я сказала: «Ты
же не погибнешь за рулём. А,
значит, и я – тоже. Не бойся!».
Sic itur ad astra*.
*Таков путь к звездам