Подростки в соц. сетях знакомятся для совместных самоубийств
Добавлено: 20 фев 2012, 13:15
Интересная статья. Забрасываю сюда, т.к., на мой взгляд, проблема намного глубже, чем психология подростка.
Что это? Естественный отбор в современных условиях? Или своего рода деструктивные секты?
Что это? Естественный отбор в современных условиях? Или своего рода деструктивные секты?
Настя Королева и Лиза Пецыля. Диана Сивакова. Саша Филипьев. Алена Графская. Страшный список. 14—15-летние — они сделали свой последний шаг в бездну. В течение всего десяти дней пятеро подростков только в Московском регионе решили расстаться со своей еще толком и не начавшейся жизнью. А сколько таких черных траурных точек появилось за последнее время на карте России?! Амурская область, Краснодарский край, Красноярский край, Якутия, Воронеж...
Нездоровое что-то витает в воздухе... Так говорят люди в транспорте, на кухнях, в курилках, обсуждая очередную жуткую новость. А еще предполагают, что до самоубийства дети дошли благодаря интернет-сектам. И не так далеки они от истины, как оказалось.
«Ищу партнера для суицида» — некоторые из ребят, оставившие такие объявления в соцсети, уже покончили с собой. Подростки знакомятся, назначают время и способ самоубийства, и кому-то удается довести задуманное до конца. На памяти одного из таких клубов около 10 пар, чей уход из жизни не успели остановить близкие. Счет одиночкам не ведется. И закрывать эти сайты, похоже, никто не собирается.
Корреспондент «МК» пообщался с потенциальными самоубийцами в сети. Одна из них — 16-летняя Люба Главатских из Ижевска — написала, что все решила для себя. Мы не успели ее отговорить. Буквально на следующий день в местной газете была опубликована заметка о ее смерти...
«Меня зовут %username%, и я говно» — такой милой формулировочкой приветствуют новичков в «клубе онлайн-знакомств для самоубийц». Пародия на американские фильмы, где человек обращается со своей проблемой в кружок психологической помощи. В этой группе в соцсети состоит порядка 6 тысяч человек. Большинство из них — школьники, подростки, жаждущие внимания. Они рассказывают о своих проблемах в других группах, но самый частый ответ: «Убей себя об стену, раз ты такой тупой». Максимум, во что это может вылиться, — соперничество из серии «кому хуже».
В клубе суицид-знакомств хватает и позеров, чьи стремления ограничиваются желанием умереть так, чтобы было красиво и все вокруг наконец-то поняли, кого потеряли. Для них суицид — игра, и каждый надеется, что в последний момент его вынут из петли, откачают после таблеток, зашьют порванные вены и наконец-то поймут и приласкают.
Обычных тинейджеров, разочаровавшихся в своей короткой жизни, гораздо больше. Иногда они встречаются всей группой, но чаще сидят в Сети и обсуждают способы суицида. Каждый хочет дать близким шанс исправить ошибку, поэтому стремится выбрать вариант с наименьшим риском: «если уж откачают, так хоть не инвалидом или дебилом останусь».
Иногда у кого-то из подростков мелькает идея суицидального флэшмоба: договориться и покончить с собой сразу впятером, например. Но основная масса все же считает подобное мероприятие демонстративным фарсом.
Для клуба юных Флоризелей действует важное правило: если вы познакомились с кем-то и решили покончить с собой, нужно удалиться из списков клуба. Такая вот нехитрая политика безопасности. Зато невозможно проверить, сколько участников действительно дошло до суицида.
* * *
Меня сперва принимают за очередного тролля, готового поглумиться. Таких много: на каждый вопрос о способах суицида найдется хотя бы одно предложение выпить яду или лизнуть розетку. Но постепенно члены клуба начинают отвечать и рассказывать свои истории. Эмоциональные, немного пафосные, как и положено подросткам.
Я пообщалась поближе с несколькими ребятами из сообщества. Ничего особенного — самые обычные вопросы, немного внимания. Пять человек собирались покончить с собой не позднее 14 февраля: «не хочется встречать День святого Валентина, мрачно глядя на счастливые лица других», как объяснил один из подростков.
После продолжительной переписки четверо на время отказались от такого намерения. Один попрощался и замолчал.
«Ищу девушку, готовую выпрыгнуть в вечность вместе со мной»
По статистике клуба, подростки предпочитают совершать суицид вместе с представителем противоположного пола. Вера, в отличие от многих, выросла из пубертатного возраста и искала девушку. К сексуальным предпочтениям это не имеет никакого отношения. У Веры умерла сестра.
«До этого у меня скончался отец, — написала мне Вера. — Я сама пробивала себе дорогу. 11 или 12 лет мне не к кому было обратиться даже за капелькой воды. Жила на вокзале. Работала на трех работах. Выкарабкалась, даже другим смогла помогать. А четыре года назад мне делали серьезную операцию, и меня нашла сестра. В общем, появилась у меня родная душа. А недавно моя сестренка внезапно повесилась, оставив больного племянника, мужа-инвалида и меня — опять одну в этом мире».
Многие в этом клубе потеряли кого-то из близких. Смерть родителей, любимых объединяет их куда крепче, чем совместные увлечения или хобби. Ребята вступают в переписку и, даже находясь в разных городах, назначают дату собственной гибели.
Они поддерживают друг друга. Они знают проблемы и боль своего партнера по суициду, как свои собственные. И они перестают быть одинокими.
— Смерть — это альтернатива, освобождение от боли, — объясняет свой выбор Вера. — А я своей смертью даже принесу пользу людям: у меня есть вещи, нужные другим. И я каждому оставлю то, что ему нужно. У меня началась апатия ко всему буквально. Даже когда я в компании, все время как будто в другом измерении. Я испытываю легкость при мысли о смерти, я словно дышу. Чаще мне кажется, что зря тогда моя подруга так не вовремя притащила в больницу меня, терявшую сознание от боли. Сегодня я бы уже не искала смерти сама...
Вера — одна из самых старших участниц клуба. Поэтому она не ходит на встречи, которые устраивают ребята помладше.
— Я как-то пришла — и поняла, что не мое, — рассказывает девушка. — Этим подросткам достаточно малейшего толчка, чтобы оказаться на грани суицида. Бросил любимый, родители не купили новую шмотку, одноклассники объявили бойкот... А в онлайне у всех — надрыв и страдания.
Вера интересуется, не хочу ли я умереть вместе с ней. Стараюсь по возможности вежливо отказаться, привожу аргументы, предлагаю обратиться за помощью к специалистам... Она нехотя соглашается.
«Нужен парень, который подаст стакан воды. Запить гору таблеток от жизни...»
Проблема, о которой буквально кричат все посты детей, — невнимание со стороны родителей. Каждый второй пишет, что маме будет все равно, если он покончит с собой. Каждый пятый уверен, что учителя и одноклассники намеренно доводят его до такого состояния. Лавируя между нелюбимым домом и опостылевшей школой, ребенок не может найти никого, кто сказал бы: «Мне важно, чтобы ты жил». У всех свои, куда более важные дела.
«На самом деле вначале все было хорошо, — Диана отвечает на мое сообщение так быстро, словно ждала его. — Правда, из-за чрезмерной опеки родителей у меня развилась социофобия — я даже на улицу не могла выйти одна, без мамы или папы. Но потом отец заболел рассеянным склерозом, ему становилось все хуже и хуже. Маме приходилось работать, чтобы обеспечить всю семью, и когда мне было 10 лет, она сломалась. При всех вскрыла себе вены. Ее положили в психушку на полтора года. А мне за это время пришлось смириться с социофобией и постараться выбраться на улицу, хотя каждый прохожий меня пугал до полусмерти. Сейчас у матери отказывают органы один за другим, а папе врачи дают три года».
В такую ситуацию не дай Бог попасть никому, даже взрослому. Но ведь и в других семьях, где родители здоровы, подростки стремятся свести счеты с жизнью. Если ребенок пошел в седьмой, девятый, одиннадцатый класс, это не значит, что он вырос и может сам справиться со своими проблемами. И почти все члены клуба юных самоубийц признают: лучше чрезмерная опека, чем полное отсутствие внимания. Попытки его привлечь тоже не заканчиваются ничем хорошим.
«Денег нет, постоянные ссоры в семье, — пишет Диана. — Постоянные крики, скандалы. Чувствую, что живу неправильно, пью, курю, ухожу надолго из дома. Вроде и помогать родителям как-то должна. Я нашла каких-то друзей, но они не оправдали доверия, подставили меня... Повсюду какой-то замкнутый круг, кажется, что большинство окружающих говорят обо мне за моей спиной. Поэтому я хочу умереть».
Диана уже пробовала покончить с собой, и не один раз. Год назад в этом клубе она познакомилась с молодым человеком. Подростки долго делились переживаниями и пришли к выводу, что лучше всего будет выпить одновременно гору таблеток. Другие члены сообщества восхищались их «мужеством» и прощались с ребятами.
— Я тогда запаслась таблетками, вышла в «Скайп», как договаривались, — в словах Дианы чувствуется какая-то детская обида, — а он мне отвечает, что к нему вернулась бывшая и он хочет жить дальше. Я прямо при нем, глядя в веб-камеру, глотаю «колеса», а он уходит в оффлайн...
Как оказалось, парень-таки вызвал Диане «скорую». Родители не оценили поступка дочери. Зато в клубе она теперь считается кем-то вроде авторитетного эксперта: к ней обращаются за советом, какие таблетки лучше принять для безболезненного ухода из жизни. Диана дает советы и заодно подыскивает себе пару для второй попытки самоубийства. Или хотя бы просто пару.
«Я слишком умный, чтобы жить, слишком глупый, чтобы умереть. Пристрелите меня, пожалуйста»
Нельзя забывать и о юношеском максимализме. Признать, что ты не гений, у тебя нет видимых талантов и способностей, непросто и взрослому человеку. Этакий кризис самоопределения в 15 лет. Подросток знает, что он недостаточно способен или обеспечен для того, чтобы учиться в желанном вузе. А от обычного корежит похлеще, чем от надоевшей школы. Ребенок осознает, что недостаточно привлекателен, чтобы вызвать мгновенную любовь окружающих. Фильмы, книги и игры полны приключений, которых у него нет. Жизнь слишком скучна, чтобы пытаться ее изменить. При всем этом тинейджер достаточно сообразителен, чтобы все это понимать.
«Я испытываю ненависть к современной цивилизации, — несколько самонадеянно реагирует Андрей на мое приветствие. — Мне чудовищно не повезло с семьей, но дело даже не в этом. Если вдуматься, то такого уж непреодолимого желания наложить на себя руки я не испытываю, скорее я просто разочарован в этой жизни и страшно озлоблен болью и предательством... Пожалуй, я больше хочу отомстить, чем умереть, просто иногда желание покинуть этот поганый мир перевешивает. А вдруг мировые религии не так уж и неправы?»
Что там, после жизни? Подростки ищут ответ, полагаясь только на свой эмпирический опыт. По результатам опроса в клубе, из 300 с лишним ответивших почти 40 процентов предпринимали попытки уйти из жизни от 1 до 5 раз. Другой вопрос — насколько опрашиваемые были искренни. Правда, неискренность в данном случае — лишь попытка показать, что ты продвинулся в поисках дальше других.
«Хотелось бы перед смертью кого-нибудь вперед себя отправить, — рассуждает Андрей. — А вообще-то я бы предпочел умереть не от своих рук — так, чисто на всякий случай. Вообще, мне нравится обряд сеппуку, но тут нужен второй участник. Правильно и красиво уйти из этой жизни тоже важно. Абы как — не хочу. Я вообще жуткий эстет. Но больше всего я стремлюсь к свободе, смерть — это крайний выход. Черт, я просто запутался в этой жизни. Как же мне погано...»
У Андрея в клубе своя роль. Он кичится своим отношением к смерти, пренебрежительно относится к другим. Он старается убедить остальных, что суицид — это легко и интересно. Андрей ведет учет тем парам, которые все-таки решились покончить с собой (по его данным, это 20 человек из разных городов России), хранит ссылки на их страницы, регулярно оставляет послания на «стенах» их аккаунтов. Сомневающимся тинейджерам он демонстрирует огромное количество соболезнований, которые оставляют умершим знакомые и незнакомые люди.
«Смотри, вот эти двое, — Андрей кидает мне в личку ссылки на страницы двух подруг, выпрыгнувших из окна осенью прошлого года. — Видишь, сколько людей сожалеет о том, что они сделали? А кто помнил бы о них только хорошее, проживи они долгую и стремную жизнь?»
Откровенным подстрекательством подросток не занимается. Скорее ищет единомышленников таким экзотическим способом. Экзальтированным девочкам нравится.
«Зачем разбитому сердцу нетронутые вены? Ищу того, кто заточит мне нож»
От разбитого сердца умирают не только в фильмах. И не только взрослые. Что с того, что после Его-Единственного будут другие? Ну и что, что бросившая девушка была стервозной и ограниченной особой? Каждый разрыв — это сильнейшее эмоциональное переживание, и подростки еще не умеют абстрагироваться от своих чувств.
«Возможно, ты назовешь меня зажравшейся эгоисткой, — на аватаре Алена профессионально улыбается. Я знаю, что ей 15, но выглядит она куда взрослее. — Я модель. Выступления, тусовки, клубы... Люди оборачиваются мне вслед и думают, что моя жизнь удалась. А я уже больше года в глубокой депрессии. Продолжаю жить только потому, что боюсь покончить с собой и пытаюсь верить, что все наладится...»
Те, кто говорят «пройдет, забудешь», судят об этом с высоты собственного опыта. У подростков же такого опыта, в большинстве случаев, пока нет. И снисходительное отношение родителей лишь повышает эмоциональный накал.
«Я привыкла, что могу получить любого парня, пользовалась этим, — описывает Алена свои переживания. — А потом встретила мужчину, харизматичного, сильного, которого я по-настоящему полюбила. Но ему было плевать на мои чувства, он просто издевался, играл мной. Я верила, что однажды у нас все будет хорошо, но потом мое сердце умерло. Я абсолютно ничего не чувствую. В душе так холодно и пусто. Это не описать, я думала, пройдет... Холодно и очень тоскливо. Чувствую себя умершей заживо».
В клубе Алена постоянно подвергается нападкам. Подростки называют ее «гламурной кисой» и наперебой советуют не медлить с суицидом. Алена отвечает одинаково: скоро, вот только закончится проект, и тогда... Она и сама не знает, зачем проводит время, обновляя страницу группы и читая все новые и новые комментарии к своим постам.
«Они считают меня фальшивой и показушной, — равнодушно отвечает Алена на мои вопросы. — Уверены, это каприз и все пройдет через неделю. Так все думают, даже мои родители».
«Прыгай вниз и ни о чем не беспокойся — все равно когда-нибудь умрешь»
В основном я сама писала подросткам, ориентируясь на их сообщения в группе. Задавала вопросы, интересовалась ими. Кому-то хватило даже такой мелочи, чтобы почувствовать себя лучше. Алене было достаточно и того, что хоть кто-то признал в ней личность, а не красотку с фотографии.
Веру я познакомила с девочкой из той же группы, лишившейся обоих родителей. Надеюсь, они отвлеклись от депрессивных мыслей: в последнем сообщении Вера рассказала, что решила помочь младшей подружке справиться со стрессом.
Диана с Андреем решили встретиться вживую. Судя по их переписке на «стенах» друг друга, познакомились они явно не для совместного суицида.
Осталось всего-то 5995 участников, не охваченных моим вниманием. И десяток аналогичных клубов в сети.
И тут пришло еще одно письмо. 16-летний Денис сам нашел меня в группе: «давай умрем вместе», написал он — вот так, без заглавных букв и знаков препинания. Я поинтересовалась, в чем его проблема:
«А что случилось, почему ты хочешь умереть?»
«Нет смысла ни в чем все надоело хочу сдохнуть» — вот такой лаконичный ответ. Я отказалась. Денис попрощался и вышел из Сети. За несколько дней, пока я готовила этот материал, он не вернулся в онлайн ни разу. Очень надеюсь, что Денис все еще жив...
P.S. Напоследок я решила заглянуть в клуб знакомств еще раз. Внимание привлекла бурная переписка участников:
«Ну что, дотроллились? Что вы за люди такие!»
Следом шла ссылка на страницу 16-летней Любы Главатских из Ижевска. С ней я обменялась максимум парой сообщений — она написала, что уже все решила для себя. Бросил парень, невнимание родителей... Признаться, я не сразу нашлась, что ответить.
По соболезнованиям друзей на ее странице стало ясно, что девушка все-таки покончила с собой. Многие участники клуба сперва сомневались в правдивости ее смерти:
«Да это фейк! Сидит с разных аккаунтов и пишет сама себе».
«Вот понаблюдаем пару дней, и по сообщениям родственников будет понятно, убила она себя или нет».
Конец спорам положила небольшая заметка в местной газете. В статье сообщалось о смерти Любы и приводились ее последние статусы в соцсети.
Таблетки Любе посоветовали в клубе самоубийц.
Комментирует психиатр-криминалист, руководитель Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях, доктор медицинских наук Михаил ВИНОГРАДОВ:
— Такие клубы самоубийц очень опасны, потому что в них вовлекаются подростки в момент семейных неурядиц, депрессии. Интернет — это площадка для общения всех со всеми, и этим пользуются люди с суицидальными и садистскими наклонностями. Организаторы таких клубов получают извращенное удовольствие от доведения людей до самоубийства. Был случай в Химках, когда девушка познакомилась с молодым человеком в подобном клубе, и они договорились о совместном суициде. Парень сопровождал ее на самый верхний этаж, а когда она спрыгнула, остался стоять на крыше. Прохожие на улице заметили его и спросили, как он там оказался. И парень ответил: «Хотел спрыгнуть, но струсил». Доказать его соучастие уже не представляется возможным, так как девушка мертва.
Таких людей с садистскими наклонностями — около 10–15 процентов населения. Часто некоторые из них становятся маньяками, другие начинают мучить животных. И они изощренным образом способствуют доведению других до самоубийства.
Для парного суицида девушки выбирают парней — и наоборот, потому что самые доверительные отношения всегда складываются между представителями противоположного пола. Это закон природы. И мальчики, которые по статистике гораздо чаще доводят попытку до конца, предпочитают умирать вместе с девочками, а не с другими парнями.
Подобное общение приносит только вред. Если по телефону доверия подростки высказывают свои проблемы, чтобы отказаться от мыслей о смерти, то здесь все наоборот. Атмосфера только сгущается.
Если родители заметили, что их ребенок состоит в подобном клубе, нужно сразу же обратиться к специалисту. Потому что в Сети ему вряд ли кто-то всерьез может помочь. Но запрет на Интернет в данном случае — не выход, это может только повредить. Еще больше усилить депрессию.
МЕЖДУ ТЕМ
Погибшая 7 февраля в Лобне Настя Королева довольно долго вела интернет-переписку с неким парнем. Вот выдержки оттуда (орфография сохранена):
02.01.12
— Ты вчера не ответил на мой вопрос ты любишь меня?
— Я тебе ответит сказал что люблю больше чем друга и все, главное что жива
— на долго ли это
— Слушай, если с собой что нить опять сделаеш, то я с собой че нить сделаю
03.01.12
— Я еще не сделала но скоро
— Слушай, успокойся к чертовой матери
— Я решила, мне терять не чего, я сдалась, я прям сейчас хочу руки наложить на себя, но я обещала до 5 числа пожить
05.01.12
— Что не спим?
— не хочу, я жду завтрашней ночи, завтра новый эксперимент
— зря
— Я не успокоюсь
08.01.12
— Я хочу умереть. Сделала
— ну вот ничего у тебя не вышло
— Я буду пытаться.
На самом деле всегда трудно поверить, что знакомый тебе человек полезет в петлю. Или на крышу многоэтажного дома. Или напьется таблеток. Нам кажется, что люди, которые часто говорят о самоубийстве, никогда этого не сделают. Считается, что самоубийцы уходят молча. Мы воспринимаем такие разговоры как попытку привлечь к себе внимание, как способ докричаться, но уверены, что человек на самом деле хочет жить или у него просто не хватит смелости. Возможно, у задумавшего суицид просто не осталось сил и ему хочется, чтобы кто-то, близкий или не очень, взял и решил его проблемы, вытащил из трясины депрессии, вдохнул жизнь. Такое случается даже со взрослыми, что уж говорить о неокрепших психически подростках. И если у взрослого еще может сработать инстинкт самосохранения, то с подростками все сложнее. Мы забываем, что для 14—16-летних иногда страшнее потерять уважение сверстников, чем сделать шаг с крыши. Большинство из них очень зависимы от мнения окружающих. И если ты твердишь о смерти в поисках сильной руки, но так и не находишь ее, тебе вроде как ничего и не остается, как доказать всем — мне действительно было плохо, это была не пустая болтовня...
Московский Комсомолец № 25871 от 17 февраля 2012 г.