Karma
Она бродит по городу собственных снов,
В алых туфельках, в платье из чёрного шёлка.
Ей знакомы названия улиц, мостов,
И мужчина, в мелькнувшей вдали треуголке.
Мостовые, прохожие, свет фонарей,
Это запах весенней и влажной сирени…
Это всё уже было, наверное, с ней,
Пару жизней назад, на исходе апреля.
«Это всё уже было»…Прошепчет листва
Тех деревьев, чьи кроны давно опустели.
На ладонях Её сплетены кружева
Отражений других и других менестрелей.
Но реальности этой скупой полотно
Не отпустит обратно – в весеннюю полночь,
Где так плакали скрипки, горело окно
Таким ласковым светом, что лучше не помнить.
Она бродит по городу собственных снов,
В алых туфельках, в платье из чёрного шёлка…
Ей знакомы названия улиц, мостов,
И мужчина, в когда-то моей, треуголке.
***
Всё обойдётся в лучшем виде.
Не спорь. Дыши. Прими урок.
Выходит срок любой обиде,
И жизнь — длинней, чем этот срок.
Пообомнётся, поостынет
И вдоль пойдет — не поперёк…
А там беде или гордыне,
Чему-нибудь да выйдет срок.
И отодвинется. Отыдет.
Отбередит. И, тратясь впрок,
Не снизойдёт к былой обиде
Душа… Но дай, но дай ей срок!
***
А вы забудьте - и станет легче...
А вы простите - и будет праздник...
Не огорчит вас недобрость речи
Людей случайных, плохих и разных.
А вы желайте - и вам удастся...
И повторяйте, и возродится...
Не поскупитесь - и вам воздастся...
И вам вернётся, и наградится.
А вы поверьте - и будут верить...
Начните сами - кругом начнётся...
А вы откройте влеченью двери.
А вы ЛЮБИТЕ! - и вам зачтётся..
***
Очень многие тети и дяди
по незрелости вкуса и слуха
очень склонны томление плоти
принимать за явление духа.
***
В себя вовнутрь эпохи соль
впитав и чувствуя сквозь стены,
поэт - не врач, он только боль,
струна и нерв, и прут антенны.
***
Диспуты, дискуссии, дебаты
зря об этом длятся сотни лет,
ибо виноватых в мире нет,
потому что все мы виноваты.
***
Возможность лестью в душу влезть
никак нельзя назвать растлением,
мы бескорыстно ценим лесть
за совпаденье с нашим мнением.
Умереть за любовь не сложно, сложно найти такую любовь за которую стоит умереть.